— Ну и хорошо, — дракон сел на кровать напротив меня.
Повисла неловкая тишина. В голове все мысли метались как во время урагана.
Мне наорать на него за то, что один стал биться?
Мне спросить, как прошёл бой?
Мне извиниться за мои прошлые поступки и слова?
Мне рассказать ему о своих чувствах⁈
Что мне делать⁈
Но Эрик решил всё за меня.
— Что это за шкатулка? — спросил парень и кивнул в сторону подарка отца.
— Ты не смотрел внутри? — я ответила вопросом на вопрос.
Не уверена, что готова делиться. И вместе с тем, мне хотелось выпалить всё Эрику о том, что узнала о своей семье. Чтобы он утешил меня. Чтобы проявил сочувствие.
Нет, конечно, это же твои личные вещи, — едва улыбнувшись губам ответил Эрик.
Вот противный обормот! Ни упрёка, ни косого взгляда. Одно сплошное благородство. Да наори уже на меня, Эрик, за то, что я сделала! Наори! Я не знаю, как мне начать извиняться. Как мне сказать, что я верю его чувствам теперь⁈
— Угу, — тихо ответила я, сдерживая рвущиеся эмоции.
Вновь неловкая пауза. Эрик шумно выдохнув воздух, вдруг встал и пересел ко мне на кровать. Точнее, на свою кровать.
Привлекая к себе своей крепкой рукой, парень нежно обнял меня за талию. От его тёплой ладони по телу прошла волна мелкой дрожи. Как будто молнией ударило.
Я закусила губу, чтобы не выдать вздох облегчения. О, как же мне не хватало этого объятия! Я даже, оказывается, не представляла.
Каждая частичка моего тела рвалась развернуться ему навстречу и зарыться в его объятия.
Чтобы этот сильный, гордый и благородный мужчина защитил меня и укрыл своими руками.
— Ну что, моя любимая сирена, ты готова поговорить со мной, наконец?
32
— Готова. Наверное, — прошептала я и отстранилась, усаживаясь на кровати напротив дракона. — Но начни ты первый, пожалуйста. Как прошёл бой? Прости, что меня не было рядом.
— Да всё нормально, не переживай, — рассеянно ответил Эрик. — Ту неделю, что мы не разговаривали, я разобрался в чём причина, почему у всех в паре были полукровки.
— Да, мне Киара уже объяснила. Что щиты работают только у полукровок. Но, судя по словам Ульриха, у тебя щит тоже сработал. Как так?
— Щиты работают ТОЛЬКО у полукровок? Это не совсем правда. Можно обойти эту трудность, если у тебя устойчивая эмоциональная связь с полукровкой. Наша с тобой, несмотря на разногласия, однозначно устойчива. Я поискал несколько вариантов щитов, подходящих для этого случая. И, как видишь, всё сработало, — улыбнулся парень.
— То есть, по сути, я тебе не была нужна? В этом бою? — севшим голосом спросила я. Одинокая слезинка скатилась по щеке. До чего же я бесполезная. Он прекрасно справился и без меня.
— В твоём присутствии, уверен, мне было бы легче, — ответил Эрик и нежно дотронулся больши́м пальцем до моей щеки, убирая слезу. — Но подвергать тебя опасности в таком твоём состоянии я не рискнул.
Когда я увидел, как моя дерзкая и отважная сирена, которая постоянно спорит, борется и сломя голову бросается в разборки, вдруг заплакала, меня как будто молнией поразило. Не думал, что ты можешь быть такой хрупкой. И от этого мне ещё больше хочется оберегать и защищать тебя, Мия.
Так что, оставь мне все драки и сражения, моя дорогая. Ты же помнишь, я люблю повторять, что место женщины за её мужчиной?
— Угу, — я удручённо кивнула.
— Но я лукавил, — с лёгкой усмешкой сказал Эрик, — не говоря всю фразу целиком. Самое надёжное место женщины — за спиной её мужчины. А я хочу, чтобы у тебя было такое защищённое место. Чем я могу тебе помочь, чтобы устранить то, что вызвало у тебя такую боль и печаль, что ты заплакала? Но если не хочешь, ты не обязана со мной делится. Я тогда просто тебя обниму и утешу.
Я молча потянулась за шкатулкой. Взяв её со стола, я протянула её Эрику.
— Открой, — тихо я сказала. — И прочитай.
Эрик открыл шкатулку и изумлённо присвистнул. Взяв в руки корону Короля Сирен, парень повертел её разглядывая.
— Очень красивая. Роскошное украшение для роскошной сирены, — прокомментировал парень и открыл письмо.
Пару минут дракон, бегая глазами по строчкам, то хмурился, то с грустью поджимал губы.
— Ясно. Что ты сама об этом думаешь? — спросил парень ровным тоном.
Губы предательски задрожали. Очень трудно признаться себе, а уж вслух — тем более.
— Я всё порчу, — начала я шептать, захлёбываясь слезами. — Моё рождение убило мою мать. Отец меня ненавидит за это настолько, что бросил родную дочь. И даже за двадцать лет не захотел познакомиться! Я выросла мелочной, злобной, подлой, обиженной на весь мир за несправедливость, а на самом деле причина всего произошедшего со мной — я сама! Даже вот на наши отношения если посмотреть⁈