Сирена
Заседание комитета проходило в обстановке деловитой неспешности, сопровождаясь перекладыванием бумажек, зачитыванием пространных формулировок, многочисленными перекурами и перекусами. Захарова всегда злила нарочитая медлительность коллег на подобных мероприятиях и не покидала уверенность, что все вопросы на повестке дня легко можно решить за пару часов и не протирать штаны полдня в душном конференц-зале. Сегодня эта неспешность особенно раздражала чиновника: последним пунктом на обсуждение вынесут его докладную записку, самую важную среди вороха документов на столе председателя. В ней Захаров подробно изложил доводы в пользу отключения сирены во время ежегодной проверки системы оповещения в городе.
На протяжении многих месяцев работы над докладной чиновник морально готовился к вполне предсказуемой реакции членов комитета, но каждый аргумент «против» распалял боевой настрой, как если бы был направлен лично против него. Обстоятельно переливая из пустого в порожнее, его коллеги сошлись во мнении, что проверка Центральной системы оповещения – мероприятие обязательное и, главное, установленное соответствующими инструкциями.
- Каждый год на весь город звучит сигнал воздушной тревоги, так? Для чего это нужно? – во время своей речи Захаров потрясал кулаком, словно собирался вбить важную мысль в головы собравшихся. – Проверка технического состояния системы – это да. Но сирена воет на весь город, чтобы люди знали, как действовать в случае реальной опасности: населению необходимо предпринять следующие меры… или как там у нас в инструкциях написано, - чиновник не скрывал сарказма в голосе. - Проблема в том, что население не знает, какие именно меры оно должно предпринять. Они продолжают спокойно заниматься своими делами. Разве кто-то включает радио или телевизор? Вот вы, например? – мужчина ткнул пальцем в председателя, который вдруг страшно заинтересовался текстом докладной, словно не расслышав вопроса. – Хорошо ещё, если молодежь полезет гуглить, что происходит, я бы даже сказал – удивительно, если при этом они не отвлекутся на ленту ВКонтакте или лайки в Инстаграме! Зато средства массовой информации каждый год призывают жителей «не переживать», - кавычки в голосе мужчины рассекли воздух, и даже самые непробиваемые члены комитета обратились в слух. – Да дети пугаются и плачут. Знаете что? У моего сына в садике один ребенок расплакался, услышав сирену. А воспитательница велела ему не бояться, потому что это «просто сигнал», он бывает каждый год, и ничего плохого не случится!
Захаров выдержал драматическую паузу, пока остальные чиновники пытались сообразить, в какую словесную или логическую ловушку их заманил коллега. Пожалуй, слишком молодой и энергичный коллега.
- Не детей нужно сиреной пугать и население потом успокаивать, а проводить разъяснительные работы: на уроках ОБЖ в школах, в университетах, на предприятиях. Там пусть и включают сигнал в записи сколько угодно – главное, люди должны знать, что он значит и что надо делать. А оборудование мы и без сирены на весь город проверим, - мужчина уверенно закончил речь, так что даже председатель перевел взгляд на докладную записку в своих руках, будто видел её впервые.
Захаров наблюдал, как в глазах коллег нежелание что-либо менять борется с перспективой получить неплохую рекламу своей инициативы в СМИ за счёт дополнительного часа ОБЖ для учеников и студентов. Чиновник умолчал, что мальчик, расплакавшийся от страха в детском саду, и есть его пятилетний сын. И что был ещё один причастный к этому делу ребенок, также в ужасе замиравший при траурном звуке сирены каждую весну – он сам тридцать лет назад.
***
Тогда Захаров был просто мальчиком по имени Андрей, которому отец из года в год терпеливо объяснял, что бояться сигнала не надо. Просто включи радио, внимательно слушай и делай все, что велит тебе диктор. И, конечно, держись поближе к родителям. Андрей вырос, научился не плакать при звуках сирены, но чувство страха возвращалось каждую весну.
Было что-то неумолимое, жуткое в заунывном вое, раскалывающем надвое небеса. Сирена с мясом вырывала город у весны и погружала в состояние тревожного, исполненного предчувствием беды ожидания. Люди шли дальше или болтали, как ни в чем не бывало, но одни едва заметно вздрагивали, на лица других ложилась тень беспокойства, третьи теряли мысль и запинались на полуслове. В сердце маленького Андрея сирена рождала чувство тягучей тревоги, покалывающей иголками страха на кончиках пальцев и одновременно сладостной. Мальчик ужасно боялся, что вой пойдет на спад и в громкоговорителях по всему городу зазвучит голос дежурного, возвещая о приходе беды. И в то же время хотел этого: сигнал словно воскрешал в его памяти ожидание чего-то неизбежного, ожидание длиною в жизнь, ощущение которого отчетливо просыпалось только раз в год.