«Мешающий бежать совокупился с оставшимся до завтра…».
В этом цель любви и предел её стремлений – в том, чтоб смеяться и
закатываться смехом от радости победы.
1«Любовные элегии»,Овидий.
2«Любовный напиток», Г.Доницетти.
67
Но вот закрывается кричащий рот, и молкнет смеющийся смех – от
пронзившей мысли, от мысли о том, что победа досталась обоим и поэтому не
оставила побеждённого, и, поэтому, нет победителя, и, поэтому, ни он не стал
тобой, ни ты не стала им… снова по-раздельности…
А бог венка оплодотворял мрак, а бог жёлтого цветка оплодотворял тление,
а бог толстых оплодотворял певцов, а бог болей оплодотворял срезанную ветку,
а Тики те Хату, соединяясь с Руру, а Тики производил Рири ка Рири1… а Луна
снова искала обманщика Эндимиона, а Лиза, мокрая, часто дышащая,
заплетённая в липкое сновидение вместе с призрачной явью, лежала с
открытыми глазами, а Эраст стоял, вцепившись в штакетник.
Господин Кабальеро с зонтиком сидел у себя на веранде и, не видя и не
слыша устраивающих прямо у него на носу посиделки сильфов и эльфов
(теперь Сирень окончательно застила ему глаза), смотрел на троеликую Селену-
Луну, нарисованную на звёздно-синем театральном небе, театральным
художником. Господин Натуралист жестикулировал пальцами, бормотал что-то,
говорил что-то Волшебнице. Может, жаловался на Сирень и Время.
У заборчика, у штакетника, стоял кассир, рыбак, созерцатель дерев и трав,
друг краснопёрок, окуньков, вьюнов и пескарей, молодой человек Эраст.
«Как же у меня в голове всё перемешалось, – сказала сама себе внучка,
выглядывая из чёрного окошка, – так вот же он… стоит… вот же он», – и вышла
в сиреневую ночь.
Сцена четвёртая
О кукушке, кукующей в неурочное время, об ответе на мучительный вопрос,
о либидо, фрустрации и сублимации и о глазах, тоскующих по счастью.
Тихонько скрипнула дверь. Фонограмма была, как живая. Воздух затрепетал
от неожиданности и понёсся – мимо Эраста, туда, на веранду.
Осветитель помигал Луной.
Эраст
(Около штакетника. Открывает глаза. Смотрит направо и налево. Ни
справа, ни слева никого нет, только Лиза в сиреневой ночи)
Неужели она вышла? ко мне?.. неужели, она вышла?.. неужели – она?..
неужели?
1Из мифов острова Пасхи.
68
Господин Кабальеро
(На веранде. По миганию Луны и по прилетевшему в трепете воздуху
понимает, что наступает решающая минута.)
Неужели она вышла? к нему?.. неужели, она вышла?.. неужели она?..
неужели?
Эраст
После того, что было…
Господин Кабальеро
После того, что было…
Но то, что было – казалось теперь пустым и ничтожным. Теперь не пустым
и не ничтожным казалось то, что будет.
Весь день, с самого утра, не везло. Эраст встал не на ту ногу, у него
выскользнуло мыло из рук, у него убежал кофе, у него собирался на глазу
вскочить ячмень; ему кошка перебежала дорогу, он услышал как кукушка
закуковала в неурочное время – загадал желание «сколько ждать», а она
куковала, куковала, куковала, будто радист забыл её выключить и, мало того,
наложил истошное её кукование на крик припадочного утреннего петуха; ему
икалось; хорошо, хоть он не споткнулся на левую ногу о камень «зэт»,
торчащий из мостовой (камень кто-то предусмотрительно убрал, может,
прочитав нашу теорию случайностей). Все эти приметы, конечно же, имеют
свои объяснения и свои средства избежать последствий, но Эрасту было не до
этого. Он ждал окончания работы и в глубине души призывал хоть какие-нибудь
высшие силы, чтоб они: «…может, отключили электричество,чтоб вывести из
строя моторы, вращающие Колесо и катящие в Лабиринтах тележки, или чтоб,
может, не знаю, пусть хоть снег выпадет на голову, или хоть-что-бы-нибудь, -
думал он, – хоть что-нибудь!» – думал Эраст, только бы, только бы бежать туда…
Но ни свет не отключали, ни снег не падал, и хоть что-нибудь тоже не
происходило.
Наконец пришёл-таки господин Время, распорядился об окончании
рабочего дня и пошёл дальше, а влюблённый кассир Эраст бросился, обгоняя
его, к штакетнику.
Летали капустные мухи и моль, под названием «Перстянка сиреневая», и
везде устраивали посиделки постоянные статисты – сильфы и эльфы, и отвсюду
звучало:
– …жывотное!
– Учи албанский!
– Боян…
69
– Это склисс, он ничей.
– Ужоснах!
– Ржунемагу!
– Выпей йаду, аффтор, и песши исчо!
– ацтой!
– Ниасилил?
– Где ж ты берёшь эту траву?
– Аццкий сотона!