Выбрать главу

«Мешающий бежать совокупился с оставшимся до завтра…».

В этом цель любви и предел её стремлений – в том, чтоб смеяться и

закатываться смехом от радости победы.

1«Любовные элегии»,Овидий.

2«Любовный напиток», Г.Доницетти.

67

Но вот закрывается кричащий рот, и молкнет смеющийся смех – от

пронзившей мысли, от мысли о том, что победа досталась обоим и поэтому не

оставила побеждённого, и, поэтому, нет победителя, и, поэтому, ни он не стал

тобой, ни ты не стала им… снова по-раздельности…

А бог венка оплодотворял мрак, а бог жёлтого цветка оплодотворял тление,

а бог толстых оплодотворял певцов, а бог болей оплодотворял срезанную ветку,

а Тики те Хату, соединяясь с Руру, а Тики производил Рири ка Рири1… а Луна

снова искала обманщика Эндимиона, а Лиза, мокрая, часто дышащая,

заплетённая в липкое сновидение вместе с призрачной явью, лежала с

открытыми глазами, а Эраст стоял, вцепившись в штакетник.

Господин Кабальеро с зонтиком сидел у себя на веранде и, не видя и не

слыша устраивающих прямо у него на носу посиделки сильфов и эльфов

(теперь Сирень окончательно застила ему глаза), смотрел на троеликую Селену-

Луну, нарисованную на звёздно-синем театральном небе, театральным

художником. Господин Натуралист жестикулировал пальцами, бормотал что-то,

говорил что-то Волшебнице. Может, жаловался на Сирень и Время.

У заборчика, у штакетника, стоял кассир, рыбак, созерцатель дерев и трав,

друг краснопёрок, окуньков, вьюнов и пескарей, молодой человек Эраст.

«Как же у меня в голове всё перемешалось, – сказала сама себе внучка,

выглядывая из чёрного окошка, – так вот же он… стоит… вот же он», – и вышла

в сиреневую ночь.

Сцена четвёртая

О кукушке, кукующей в неурочное время, об ответе на мучительный вопрос,

о либидо, фрустрации и сублимации и о глазах, тоскующих по счастью.

Тихонько скрипнула дверь. Фонограмма была, как живая. Воздух затрепетал

от неожиданности и понёсся – мимо Эраста, туда, на веранду.

Осветитель помигал Луной.

Эраст

(Около штакетника. Открывает глаза. Смотрит направо и налево. Ни

справа, ни слева никого нет, только Лиза в сиреневой ночи)

Неужели она вышла? ко мне?.. неужели, она вышла?.. неужели – она?..

неужели?

1Из мифов острова Пасхи.

68

Господин Кабальеро

(На веранде. По миганию Луны и по прилетевшему в трепете воздуху

понимает, что наступает решающая минута.)

Неужели она вышла? к нему?.. неужели, она вышла?.. неужели она?..

неужели?

Эраст

После того, что было…

Господин Кабальеро

После того, что было…

Но то, что было – казалось теперь пустым и ничтожным. Теперь не пустым

и не ничтожным казалось то, что будет.

Весь день, с самого утра, не везло. Эраст встал не на ту ногу, у него

выскользнуло мыло из рук, у него убежал кофе, у него собирался на глазу

вскочить ячмень; ему кошка перебежала дорогу, он услышал как кукушка

закуковала в неурочное время – загадал желание «сколько ждать», а она

куковала, куковала, куковала, будто радист забыл её выключить и, мало того,

наложил истошное её кукование на крик припадочного утреннего петуха; ему

икалось; хорошо, хоть он не споткнулся на левую ногу о камень «зэт»,

торчащий из мостовой (камень кто-то предусмотрительно убрал, может,

прочитав нашу теорию случайностей). Все эти приметы, конечно же, имеют

свои объяснения и свои средства избежать последствий, но Эрасту было не до

этого. Он ждал окончания работы и в глубине души призывал хоть какие-нибудь

высшие силы, чтоб они: «…может, отключили электричество,чтоб вывести из

строя моторы, вращающие Колесо и катящие в Лабиринтах тележки, или чтоб,

может, не знаю, пусть хоть снег выпадет на голову, или хоть-что-бы-нибудь, -

думал он, – хоть что-нибудь!» – думал Эраст, только бы, только бы бежать туда…

Но ни свет не отключали, ни снег не падал, и хоть что-нибудь тоже не

происходило.

Наконец пришёл-таки господин Время, распорядился об окончании

рабочего дня и пошёл дальше, а влюблённый кассир Эраст бросился, обгоняя

его, к штакетнику.

Летали капустные мухи и моль, под названием «Перстянка сиреневая», и

везде устраивали посиделки постоянные статисты – сильфы и эльфы, и отвсюду

звучало:

– …жывотное!

– Учи албанский!

– Боян…

69

– Это склисс, он ничей.

– Ужоснах!

– Ржунемагу!

– Выпей йаду, аффтор, и песши исчо!

– ацтой!

– Ниасилил?

– Где ж ты берёшь эту траву?

– Аццкий сотона!