Или читатель, например, читает, читает, уже весь погружён в сиреневую
мятель – а тут тебе скобка, тут тебе сноска или ещё хуже – размышления о роли
машиниста в театре и в жизни.
«И приколется обломившийся и oбломится приколовшийся»1.
Сцена четвёртая
О лунном затмении, резонном замечании гофмановской старухи, о
зёрнышке в земле и о Господине Кабальеро, который сражался за Любовь.
И вот уже в который раз: скрипнула дверь, испугался воздух, сказал
«неужели» Эраст, занервничал Кабальеро с зонтиком на веранде, и в сиреневую
ночь, разбуженная зовом, который вместил в себя и Землю, и Небо, и всех
богов, и всю Вечность, вышла Лиза.
Теперь в мире стало две Луны, или две Селены, или две Дианы, как хотите,
и обе сияют вовсю, застят глаза околдованному Эрасту, превращают всё вокруг
в миражи в пленительные картины, тающие друг в друге, а если хотите – таящие
1Из собрания современных афоризмов.
73
одна в себе другую. Одна Луна спустилась с крыльца, вторая, спряталась за
дымовой трубой (лунное затмение); одна – Диана – села на скамейку, вторая –
Селена – снова показала личико (сиреневый переполох – куст вспыхнул
огоньками, которые на самом деле – венчики о пяти загибах).
Тишина вокруг, никого вокруг…
…не с тенями же и лунными призраками пришла она о тайнах шептаться?..
…и посмотрела на него глазами, в которых мечта о счастье.
…а может не на него – слишком уж неверный этот лунный свет?
…нет – сзади никого – значит для него лучистый взгляд, зовущий, и калитка
не на запоре; а время бежит, бежит, летит.
Подождите, господин Время. Дайте опомниться. Дайте побороть и
преодолеть эти: «…а если, а вдруг, а может, а может быть».
Но господин Время величина вечная – теперь спешит оно. Может снова где-
то задержалось, может снова догоняет, да и Ночь летом такая короткая.
Звёзды уже все до единой устремили свои лучики на Эраста: «…решится, не
решится?» – каждая предлагает свой вариант: потихонечку окликнуть; не
окликать; подойти; подойти и сесть рядом… Ах звёзды!.. им развлечение, а тут
– хоть исчезнуть, хоть испариться, хоть улетучиться, хоть пропасть совсем,
пропадом, – не знаешь что делать… подойти и сесть рядом…
«Всё это, – сказала старуха (у нас её играет бабушка Света на полставки),
захлопнув книжку и сняв с носа очки, – очень красиво и приятно сказано; но,
боже великий, как много слов понадобилось, чтобы только и сказать, что нет
ничего, милей, а для мужчины с душой и разумом ничего привлекательней, чем
красивая девушка, которая сидит, задумавшись и строит воздушные замки» 1.
Вот так и обламывается приколовшийся – весь ритм коту под хвост.
«Трудились, трудились…» Теперь всё сначала:
Звёзды уже все до единой устремили свои лучики на Эраста: «…решится, не
решится? – каждая предлагает свой вариант: потихонечку окликнуть, не
окликать, подойти, подойти и сесть рядом… Ах звёзды!.. им развлечение, а тут
– тут?.. хоть учи албанский! хоть убей сибя апстену! или под кат хоть, хоть в
мемориз – не знаешь что делать… подойти и сесть рядом?
Подошёл. Сел. Рядом. Молчит. И он молчит.
Да что там молчат! душа, будто зёрнышко на пару – затаилось: что
снаружи?.. а снаружи – снаружи демон разжигает костёр – притронулся к
плечику и обожгло, к локотку – и окатило, к коленке коленкой и-и-и… локон
пощекотал… случайно пальцы нашли пальцы – и прошлого не стало… и
будущего – только пальцы, только губы… да что там говорить… никто и не
заметил, как Луна скрылась за тучу, как пропали звёзды… куда-то… как
скатилось в преисподнюю «а вдруг»; низверглось прямо Орку в пасть «а может
быть» – пусть ему… сомневается. А у нас растаяли страхи – любовь же не видит
ничего перед собой, и тогда – как грохнуло!.. С неба.
1Э.Т.А. Гофман, «Принцесса Брамбилла»
74
Ах, господин Кабальеро! Что же… что же, что же? Что Вы делаете? Зачем
Вы шепчете в непроглядную темень? Зачем призываете страшную богиню со
змеями в волосах. Вы же не покинутый любовник… Вы же ещё… может быть!
Или Вы заклинаете кудрявого бога Маворса? Вам нужно сражение? Вы
требуете поединка? Вы хотите доказать? на пистолетах, на шпагах, на копьях,
алебардах, на пращах?.. Вы воображаете, что Вы – еврейский Давид, а наш
кассир с Аттракционов – филистимлянский Голиаф?.. ну, какой же Вы Давид?..
А молодой человек?.. ну какой же он Голиаф? – обычный юноша и не
воинственный совсем, хотя, смотрите, взвился как, всем телом закрыл