-Петросян ты, хуев! - заметил он невозмутимо, - решил дядю подъебнуть? Смотри, если у тебя язык острый, то у меня... яйца небритые!.. Не встревай пока, а то мысль теряю...Короче, кто всю жизнь ел мух, так это мой кот... Он это дело любил. Поймать, помучить и сожрать. С хрустом и чавканьем. А кота звали Хулио.
Все заржали. Чечен подошел поближе к столу, встал позади сидящего Зямы. и незаметно положил ему руку на плечо. Тот недоуменно оглянулся. Чечен молча похлопал себя ладонью по губам, и тут же по виску и укоризненно покачал седой головой. Парень отвернулся и насупился.
А Бонда продолжал:
-А когда срочную служили, у нас там, помимо слепней, паутов и прочей нечисти, были мелкие гадкие мушки. Тащишь с товарищем градину. В укупорке ящик выглядит как зеленая шпала, восемьдесят килограмм. Один конец, с треугольником на торце, вот он потяжелее. Цель - загрузить вплотную под крышу два вагона. Это дневная норма на бригаду в пять человек. Четверо попарно таскают ящики с перрона в вагон, один на тачке-медведке, подвозит стопки по пять-шесть штук. Восемьдесят восьмой год. Отправляли в Афганистан. Подарки духам. ... И сами еще духи. Кормили плохо, жара, от усталости мотает к концу дня. Так вот, тащишь эту хрень, а на голую спину, на руки садятся эти мелкие мушки. Укус такой силы, точно тебе иглу загнали, аж мышцу сводит, а смахнуть нельзя, руки заняты. Все делается в темпе, иначе не успеешь вовремя закончить, а значит, вся бригада останется без помывки, а то и без обеда или, соответственно, без ужина. А еще построения, хозработы, строевая, и прочие радости. На ходу орешь возвращающейся от вагона порожней паре, чтоб муху согнали, дергая башкой в сторону, на которую та уселась. Идеально, если бегущий навстречу боец шлепнет ладонью со всей дури. Тогда мышцу перестает ломить. След остается кровавый, и, главное, не дырочка, как от слепней, а маленький надрез. Бежишь назад, сам со встречных мух сгоняешь. Через некоторое время, как это часто бывает, при тяжелых физических нагрузках, большинство слов при погрузке заменило одно: "Муха!" И шлеп, шлеп, шлеп! Все остальное было излишним, даже спасибо. И так все понятно. А работали уже слаженно, появились какие-то навыки. Даже нередко попадающиеся неудобные вагоны с узкими дверями умудрялись загружать вовремя. Квадратное катать перестали.
- А круглое- таскать! Зато, Бонда, теперь нас самих градом херачат, как мух, шлеп-шлеп-шлеп! - не выдержал Зяма и сам тут же заржал.
-Ну не только нас, и мы мало-мало! - возразил Чапа, - Хотя, если по большому счету, то Нас. Друг друга ж херачим, высунув язык, а весь мир от такого кино тащится! Хоть бы у них там вулкан йобнул, что ли.
-На этот вулкан, - засмеялся Бонда, - уже лет двадцать дрочат, ниче там не будет, и не надейся.
-Ну почему? Надежда умирает последней. Скушав Веру и Любу.
-Иногда просто похоронив, - заметил Бонда и вдруг помрачнел, - а, знаешь, у нас ведь случай был забавный. Да...Мне года два назад подкинули список наших местных вышивальщиков. Крестиком по снегу. Сюрреалистичных вайеров. Мы потом...позднее ездили по округе, выявляли, раскулачивали. Беседовали опять же. Не все долбобобы, но большинство. Поколение пепси. Без интернета. И без коммунальных услуг. Кто поумнее оказался, тот конечно компанией оброс, пообжился. Но основная масса только уморили и себя, и родню. И на все, главное, уважительная причина есть, почему у них не получилось так, как они мечтали.
Один такой занятный перец попался. Я, говорит, Вас узнал! Я, говорит, Вас искал! Я все про Вас знаю. И выдает мне полное ФИО и протчая. Где родился, где учился. Но много, следует признать, сказать не успел. Торопился все какую-то муть до меня донести. Так я до сих пор гадаю, псих чтоли?
Бонда замолчал и задумался. Повисла странная пауза, и Чапа аккуратно поинтересовался:
-Помер что ли?
-Кто помер? - встрепенулся Бонда.
-Ну, кадр-то этот, всезнающий?
-Ага, - сказал Бонда, вставая, - вскоре. От многочисленных ранений в области тела. Пойду-ка я, покурю-ка я!
Хлопнула дверь. Потом далеко другая.
-Чего-то я ничего не понял, - сказал Зяма,- чего ему здесь не курится? Бонда как-то непросто выражается, гадай тут его ребусы: какая муть, кто помер, от чего помер?
-Да завалил он его, сто в гору, - ответил Чечен, подмигнув Чапе, - узнал, что хотел, и зарезал. Ножом в глаз. Я за ним такое однажды ... уже наблюдал. Кому понравится, когда про тебя все всё знают. А тебе, Зяма, он точно балалайку оторвет. А мы всем коллективом, с удовольствием, подтвердим кому угодно, что так и раньше было!
Глава 3 1 . Небо Лондона .
Ты заметил, что многие десятилетия, а скорее всего и столетия, у нас здесь все идет по кругу - сегодня хорошо, завтра плохо, послезавтра вроде подотпустило и т.д.?
Похоже, что подолгу Россия хорошо никогда и не жила. Это, как улей с пчелами. Они работают, стараются, строят личные и коллективные планы, потом приходит пчеловод, выгребает мёд, и... вкалывай снова. Чтоб не все сдохли без меда, зимой подкармливают сиропом. И это еще по-божески, ведь может прийти и медведь. А тот не столь деликатен... Проклятие какое-то. Миссия. Бесконечная миссия. Ты карабкался, полз, цепляясь зубами и ногтями, терпел, переносил... Добрался, только выдохнул, а очередной колокол уже будит очередных декабристов.
- Наоборот.
- И наоборот. И колокол, заметим, всегда не российский.
- Детей жалко, внуков. Они и не поймут никогда, как мы жили. И как сейчас с этим всем жить, без будущего...
-Планировать ничего нельзя, тогда сразу становится легче. Всех жалко. Тут бери больше - вся цивилизация наша трещит, и как бы, не в последний раз. Упадем, уже подняться не дадут. Опытные.
Глава 3 2 . О вопросах потребления.
Стою за несколько метров до пешеходного перехода. Успел затормозить. Четырехполосную дорогу по диагонали переходят две пожилые, плохо одетые женщины. Начали движение по проезжей части задолго до "зебры", медленно двигаются по диагонали к автобусной остановке. Нарушая все правила движения и законы самосохранения, по максимальной траектории. Моргаю фарами, из-за стекла рукой показываю на знак перехода. С ненавистью смотрят на машину, беззвучно шевелятся бледные губы. Приоткрываю окно. Слышится: "понапокупают...сволочи, житья не стало". Вот так. И возбужденные пассионарии в свое время разгромили магазинчики на первых этажах своих же домов, а не дворцы в Тарасовке. Конечно, там пулеметы, чревато.
- Александр, опустим про пулеметы. А ч то значит " плохо одетые " ? Бичихи, что ли?
-Кто?! Бичихи?! Не понял... А-а, да нет, конечно! Плохо одетые, это не столько бедно (тут можно и просчитаться), или не по сезону, а скорее безвкусно одетые, неухоженно, у нас это в порядке вещей было, особенно среди старшего поколения. Они не считали нужным одеваться по-другому, и дело было не столько в деньгах. Есть такой термин "возраст дожития". Вот для многих и наступило такое... дожитие. Не жизнь.
А шмотки, что шмотки? Я и сам порой годами ходил в полюбившихся джинсах, старых свитерах и футболках. Но они хоть гармонировали между собой. Да и автомобили, и спутницы выглядели подобающе. Но я мог позволить себе роскошь... одеваться не по протоколу. Я почти никогда не работал по найму, был, так сказать, хозяином бизнеса. Хоть долгое время достаточно скромного. Но у меня был один желудок, и мне хватало. Тех же, кто считал иначе, я не впускал в свою жизнь надолго. В материальном плане мне было достаточно малого: одни джинсы, одна яхта, одна вилла. Шучу. Какая там вилла? Так, домик. Три этажа, триста метров. Машина, и та без крыши.
-Одна жена, одна любовница?
-Ну, зачем Вы так? Что я изверг что ли? Треугольники-то строить...Мы люди солидные, любим фигуры устойчивые, основательные. Да шучу я, шучу! Всякое бывало. Не лезь в мою личную жизнь, я ж в твою не лезу.
Главная проблема была в том, что городок наш с закатом Союза обнищал и стал одним из многочисленных депрессивных населенных пунктов. А это как приговор. И как снежный ком - все нарастает и нарастает. Люди уезжают. Молодежь. Предприятия закрываются. Дороги не чинят, поребрики не белят. Это, знаешь, здорово так удручает, когда ты не видишь будущего в том месте, в котором родился и вырос. Не смертельно, но...очень грустно и обидно...