В боковом плоском кармане сумки лежал свернутый вчетверо тетрадный листок со следующим текстом:
В отдел милиции УВД города
N
От Бондаренко А. И.
Заявление
Мною, Бондаренко Александром Ивановичем, 15 октября 1984 года в районе озера Ч. был найден клад. Прошу принять его надлежащим образом и выдать п ричита ющееся мне вознаграждение в 25% от его рыночной стоимости.
С уважением, А.Бондаренко
Поколебавшись, фельдшер вызвала врача С-ву, а та, вникнув в ситуацию, сразу же позвонила брату, работавшему в местном управлении КГБ СССР.
Через несколько часов с медиков были взяты показания и подписки о неразглашении.
Ошарашенный и бледный Бондаренко не смог ничего объяснить ни врачам, ни товарищу в штатском, представившемуся Николаем Ивановичем. Он не помнил никаких событий за последние три дня, не признавал предметы из свертка, не мог объяснить цель своей поездки, время, место и причину написания заявления. Родители о поездке сына ничего не знали. Показали,что с утра и накануне он чувствовал себя хорошо, хотя и был как-то особенно весел и жизнерадостен. Отец, шутя, предположил, что сын очередной раз влюбился. Хотя младший брат Леонид, 1976 года рождения, в беседе с доктором (а именно так представился Николай Иванович) сообщил, что "Сашка последнее время был очень странный, а сейчас обычный". Пояснить же, что именно показалось ему странным, брат не смог.
С Бондаренко взяли объяснение, якобы в милицию, вернули все вещи кроме золота и ...выписали домой, обязав впрочем, пройти внеочередную комиссию в знакомом ему по спорту врачебно-физкультурном диспансере. А именно в понедельник в 15-00. После учебы, и перед занятиями в спортзале.
Глава 5 . Мама.
- Мам! Зачем ты так с ним? Конечно, слышал! Он же не вечный, ты понимаешь - он же не всегда будет рядом. По статистике мы, мужики, до пенсии не доживаем. Пару лет. Я не каркаю, мам. В газете было написано... какой-то. Представляешь несколько десятков лет жить одной? Мы вроде и рядом, а все равно сами по себе... У нас же с Лёнькой свои семьи будут. Пожалей ты батю, он ведь все для нас... Я сегодня не пойду никуда вечером, мне никуда не надо, не хочу, слышишь? Ты попроси его остаться, потом съездит, ведь на самом-то деле не к спеху, да? Посидим, поговорим, а?
Ты вообще не обращай внимания на меня, я тут просто... начитался всякого и задумываться начал, о чем раньше и не подозревал...
Хороший кофе. Слабый, но хороший. Так я и не понял, как ты его варишь, все не то получалось. Ой-ё-ёй, чего-то я... похоже в глаз что-то попало, пойду, промою.
Глава 6 . Брат.
- Лёня, проснись, сегодня, какое число?
-О-о-о! Шестнадцатое! А ты, что опять ничего не помнишь? Я ж тебе вечером все рассказывал! - младший брат вытаращился на Бондаренко, пытаясь понять, все серьезно или это уже какой-то розыгрыш, и через мгновение Сашка непонятным образом обернет все шиворот-навыворот.
-А что я должен помнить? У меня ж ты есть. Я за вчера почему-то только завтрак и помню. Яичницу с жареной колбасой.
- Вчера, мы с батей тебя с горбольницы забирали, - нарочито усталым голосом забубнил брат, - ты в автобусе сознание потерял, тебя скорая увезла. Там дядька был, доктор, ты ему бумаги подписал. Они чего-то у тебя нашли и забрали.
-Откуда ты это знаешь? - насторожился Бонда, - они вам рассказали?
-Я в коридоре сидел, когда врачиха с ним проходили. Разговаривали. Я слышал...
-Я уже понял, что забрали - сумка полупустая. Отец знает, что там было?
-Он вообще ничего не знает. Ему сказали, чтобы он присматривался к твоему поведению, чтобы ты сдуру наркоманом не сделался. Мол, сейчас все возможно. А он сказал, чтоб они за своими... отпрысками следили, и послал их... в баню. Как обычно, ты же знаешь. И все. Мать тебе чай специальный вечером заварила. С пустырником.
- Наркоманом? Да, сейчас, пожалуй, все возможно. Почти все. А найди-ка ты мне, братец, телефонную книгу!
Глава 7 . Медиатор.
Медиатор стоит в два раза меньше коробка спичек, а именно полкопейки. На рубль-200 штук перламутровых лепестков. Три цвета: жизнерадостный зелёный, мрачный бордовый и редко встречающийся фиолетовый.
Медиатор-проводник между человеком и инструментом. Но играть на гитаре им не принято, и медиаторы покупают школьники используя в качестве дымовушек (а он отлично коптит, если завернуть в бумажку, поджечь и сразу же сбить пламя), ведь ближайший по цене источник дымящей пластмассы -маленький зелёный треугольник, стоит уже 7 копеек. А это дорого, и сэкономленных на всем карманных денег может не хватить на пистоны, если их вдруг завезут. Ленточные, естественно, - обычные круглые лежат в свободной продаже, спрос на них маленький. Возни с ними много, щёлкают плохо. Даже если гвоздем.
Став постарше, мы уже развлекались с проселитрованной бумагой в фольге. Делали ракеты. Самые маленькие размером с карандаш. На батареях до вечера, в отсутствие родителей сушились пропитанные составом газеты. Однажды я пришел со школы в нехорошем настроении, хотелось чего-то такого...
И я достал из заготовок самую большую ракету. Была она величиной с батон вареной колбасы по 2-20. Обычно мы запускали такие на катке, просто положив на лед. Быстро поджигали фитилек и терялись в толпе. Через минуту ракета, отплевываясь огнем, с шипением летела по льду, ускоряясь и ежесекундно меняя траекторию. Привычные к подобным проделкам катающиеся, матерясь, отскакивали в сторону.
Отчего-то было плохое настроение, теперь уже не помню. Но я вышел на балкон, осмотрелся и, положив ракету на перила, запустил ее в сторону заснеженного газона. Однако, пролетев несколько метров, она взмыла вверх, потом развернулась и плюхнулась на чужой балкон. Оттуда повалил дым, я присел.
Последствия нагрянули вечером. С родителями, пришедшими с работы, заявился милиционер. Что-то спрашивал, писал какие-то бумаги: днём меня все же заметил сосед-пенсионер с другого подъезда. Хозяин той квартиры. Сгорел там какой-то хлам. Мне сообщили о десятирублевом штрафе и о том, что следующий залет будет означать постановку на учет в отдел по борьбе с несовершеннолетними, то бишь в детскую комнату милиции. Дальше все было понятно - трое одноклассников там уже состояли. Один вернулся из Атляна. Очень тихий. Украл у соседей по поселку двигатель от мотоцикла. Зачем-то. Может быть, попросил кто из старших. Или заставил. Там нравы были еще те. В девяностых его убили.
Я учился хорошо. Но поведение, правда, обычно было удовлетворительным, а это, как говорится, показатель. К моему удивлению, я не запомнил тогда никакой взбучки, видимо родителей удовлетворил мой испуг. Возможно, и с милиционером, и с соседями договорились полюбовно. Я этого не знал, видимо уже и не узнаю.
В-общем, игрушки зачастую мы делали себе сами, а ассортимент близлежащего магазина спорт- и культтоваров знали наизусть. От мопедов, до ластиков.
В самом начале 90-х я зашел в тот самый магазин с целью купить хоть что-нибудь мало-мальски полезное по старым ценам. Империя была почти обрушена. Ускорять сей процесс, и готовиться копошиться на руинах людям умным и положительным, а тогда их было преобладающее большинство, было ... мягко сказать... западло.
Я себя относил к таким же, и особой радости не было. Перспективы после окончания института маячили грустные. Накал депрессии слегка смягчали внушаемая СМИ робкая надежда на неясное, но позитивное будущее, ну и бесшабашность молодости. Очевидно, уже тогда я подсознательно понимал, что незатейливый студенческий шопинг способен слегка приподнять настроение. Но, ни фотохимикатов, ни флагов, ни пионерских галстуков, ни даже несчастных экспандеров давно уже не было. Все мало-мальски полезное исчезло. И я купил медиаторов. Несколько сотен штук. Все, что были. На несколько рублей. Попались даже фиолетовые.