— Что тут у вас? — из коридора выглянул высокий темноволосый воин в дорогих доспехах, покрытых вычурным узором.
— Да вот, — некромант издевательски улыбнулся, — несговорчивая леди попалась.
— Я принцесса! Не смейте меня трогать!
— Принцесса? — темноволосый удивленно оглядел ее. — Без охраны? Я смотрю, в этом замке с бойцами совсем туго, — он развернулся и, чеканя шаг, пошел по коридору, — забирайте ее с собой, Ану, потом разберемся…
— Принцесса? Похоже, слухи о твоей красоте сильно преувеличены! — в глазах некроманта промелькнуло явное разочарование. — Беднягу Фиро даже стошнило, — с этими словами он легко закинул Ташу на плечо и двинулся за командиром.
— Нани, нани! За мной, — прикрикнул он на мертвяков.
Те послушно двинулись следом. Черный мертвец тоже пошел. То, что он двигался медленно и с трудом, было заметно сразу. «Похоже, его ранили. Видимо стрелой, которой сбили с коня. Но ведь другие стрелы вреда ему не причиняли?» — с удивлением раздумывала Таша, покачивающаяся на плече некроманта, которого, как оказалось, звали Ану.
— Вот придет мой жених, он вам всем головы оторвет! И тебе, и твоему мерзкому Фиро! — сердито проворчала девушка, за что Ану, недолго думая, отвесил ей неодобрительный шлепок по заду.
— Эй! Да как ты смеешь? Я принцесса! — покрасневшая от ярости Таша снова попробовала взбрыкнуть, но встретилась взглядом с мертвецом Фиро. Жуткие желтые глаза без белков, с огромными бездонными зрачками, мутные и безразличные смотрели на нее, не мигая. Из-под черного, отороченного темной шкурой какого-то зверя плаща тускло поблескивала кольчуга из вороненой стали. Черные волосы почти скрывали лицо — страшное, мертвое.
— Может, угомонишься? А то они тебя понесут! — с угрозой произнес Ану, оглядываясь на мертвяков. — И, знаешь ли, могут не донести… нани голодные.
— Нани голодные, — шепотом передразнила его Таша, обратив внимание, как, услышав это слово, оживились мертвяки.
Они походили на ожидающих кормежку кур, которые собрались в кучу и смотрят на лукошко с едой в руках птичницы внимательно и выжидающе. «Их так зовут», — догадалась Таша и, чтобы проверить свою догадку, тихо позвала:
— Цып-цып… Кис-кис…. Нани… нани… — мертвяки снова вскинули головы. На свесившуюся с плеча Ану девушку уставились мутные желтоватые бельма, черные, растекшиеся по всему глазу зрачки и пустые глазницы.
— Я их так зову, — миролюбиво подтвердил догадку некромант.
— Что будет с нашим замком? — робко поинтересовалась Таша, ойкнув, когда Ану попытался перекинуть ее поудобнее на плече. — Эй, поосторожнее!
— Ничего, свободные замки нас не интересуют, но какого хрена тут делают королевские войска? А?
— Я принцесса, а не генерал, откуда мне знать? — наморщила нос Таша.
— Да, а я-то подумал, что мы самого генерала поймали, — с издевкой произнес некромант. — С мечом — значит, генерал. А как дралась! — усмехнулся он.
— Что мне оставалось делать? Ой, осторожнее.
Ану споткнулся обо что-то на полу, и Таша больно стукнулась о его плечо животом. Что-то оказалось трупом гоблина, погибшего в потасовке, рядом с ним лежал человек в королевской форме.
— Нани, можно, — не оглядываясь, бросил мертвякам некромант, и они тут же навалились кучей, принявшись пожирать тела убитых.
Таша в ужасе зажмурила глаза, решив больше не открывать их. Фиро уныло посмотрел на пирующих сородичей, но к общей трапезе не присоединился, проследовав за Ану.
Ташу принесли в главный зал, туда же, как оказалось, под конвоем доставили всех генералов и капралов. Так же, под конвоем, привели лорда Альтея и его жену. Принцессу поставили на пол и она, озираясь, подвинулась к дяде. Оливию, похоже, не нашли. Таша облегченно вздохнула.
Перед выстроенными рядком пленниками стояли несколько крупных гоблинов, видимо, из командования врага, и рыцари, которых во время боя видно не было. Ану и Фиро подошли к высокому, молодому мужчине, который стоял впереди всех, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Это был тот самый командир в дорогих доспехах. Из-под коротких темных волос угрюмо смотрели карие, как вода торфяной реки, глаза. Весь его вид выражал уверенность, но в то же время и скуку. Словно победа вовсе не радовала его, а была каким-то совсем обычным делом.