— Не попал!
О пол со звоном ударился нож, отражённый заклинанием. Алрефе отскочил, увернулся от пущенного Хекле шара. Краем глаза заметил, как за поворотом скрылась Кошка в животной форме. Отлично, можно хотя бы о ней не беспокоиться.
По полу пробежали разряды, заставляя демонов отскочить. Тёмный мрамор покрылся трещинами. Алрефе поймал запястье Олеонте созданным хлыстом, дёрнул, заставляя выронить нож, но едва успел отклониться от тут же пущенных отравленных игл. Что-то зазвенело над головой. О мгновенно выставленный щит разбилась массивная люстра. В стороны разлетелись осколки хрусталя.
От выжигающих друг друга заклинаний по холлу распространялся едкий дым. Драка магов в закрытом, не подготовленном для этого пространстве — всегда плохая идея. Пользуясь ухудшением видимости, Олеонте быстро оказался рядом и ударил в затылок. Алрефе успел среагировать, развернулся, отразил удар предплечьем. Хотел подсечь, но Олеонте уже оказался с другой стороны. Подпустить убийцу слишком близко — ошибка для мага. Алрефе попытался отскочить в сторону — туда пустил заклинание Хекле.
Видит тьма, он хотел просто потянуть время, пока Кошка занята поисками!
Над головами вспыхнул магический узор. Всё вокруг затряслось, по потолку быстро расползлись трещины, посыпались пока только мелкие куски камня. Громкий хлопок. Холл затянуло тьмой, окончательно убивая видимость. Подпрыгнув, уплотнив её под ногами, Алрефе побежал к лестнице. В холле с грохотом обвалился потолок.
Глава 27. Маги бранятся — искры летят
На первый взгляд это место казалось копией дома Райлера, только помрачневшей — за окном явно ночь, освещение отсутствовало, вместо него будто светился сам воздух. Тусклым, красноватым, инфернальным светом. Но если внимательнее присмотреться, прислушаться… Из стен сочилась кровь. На потолке то и дело распахивались глаза. Из-за закрытых дверей доносились стоны, скулёж, рыки. По камням и дереву скреблись когти. На грани слышимости различались шаркающие шаги. Если это место — сон, то впору называть его кошмаром.
Перескакивая через несколько ступеней, Алрефе взбежал на второй этаж и ненадолго остановился возле края обвалившегося пола, с границ которого свисали какие-то толстые влажные нити, вглядываясь вниз сквозь ещё не уложившуюся пыль и не развеявшуюся тьму. В прорехах можно разглядеть мерцание щита. Он знал, что противники выжили, не только потому, что не ставил своей целью убить, но и потому, что они-то в это подпространство вряд ли зашли физически, так что особо сильные травмы впоследствии отразятся разве что на состоянии моральном. Доводить до подобного тоже не хотелось — ни Олеонте, ни Хекле он всё равно не считал врагами.
Пришлось отступить назад — ещё один кусок пола возжелал отвалиться. Мимо со свистом пролетел нож, с ювелирной точностью разрезав кончик заострённого уха. Втянув воздух сквозь сжатые зубы, Алрефе рефлекторно поднял к нему руку. Горячая кровь капала на шею, расцветала тёмно-красным, почти чёрным пятном на воротнике рубахи. Второй нож он успел отразить щитом, но на краю обвала уже стоял Олеонте.
Слишком близко.
Алрефе не успел подумать, какое заклинание применить, как тот оказался рядом и повалил на пол. Удар затылком ненадолго отбил восприятие происходящего. Колено Олеонте упиралось в живот, левая рука лежала на шее, пока только удерживая, не душа. Пытаясь сфокусировать взгляд, он посмотрел наверх, на вечную улыбку, нарисованную шрамами. Их собственноручно вырезал отец Олеонте просто потому, что его выбесило хмурое лицо сына. В красноватом свете кривая улыбка смотрелась особенно жутко, словно снова налилась кровью.
— Я знаю, ты слишком мягкосердечен для решительных действий, — проговорил Олеонте доставая нож и проводя острым лезвием возле щеки в такой близости, что можно почувствовать холод, — так что позволю себе ещё одну дружескую уступку. — С каким же презрением, издёвкой он произносил это слово! Лезвие же продолжало свой путь: вдоль шеи, под ключицей, к груди. Как напоминание не делать резких движений. — Ты ведь хочешь знать, почему мы здесь?
Пауза. Кончик ножа уткнулся в ребро, намекая, что вести монолог слишком скучно.
— Действительно. Не имею представления, что вы тут забыли, — немного сдавленно ответил Алрефе.
— Хозяин очень-очень недоволен случившимся. Мы упустили не только гримуар, но и тебя. Первое ещё ладно, там текст-то разобрать могут только те, кто из Эш’монле, так что хозяин побесился и решил искать другой способ вывести Февния. Но вот ты… — Кровавая полоса протянулась точно по ребру, заставляя резко втянуть воздух. — Раз ты уже не его собственность, то возвращать — дело неоправданно опасное. И в руки не дашься, и взаперти сидеть не станешь. Печально. Скучаю по нашим вечерам в пыточной. Вернуть нельзя, оставлять так просто тоже не хочется. И если нельзя навредить тебе…