Нильс легко и со смехом избегал постоянно появлявшиеся на земле ловушки, щедро разбрасываясь рыжими разрядами, которые почти не достигали цели — Энрих тоже хорошо уворачивался. В постоянном шевелении теней уже не разобрать, какие созданы магией, из каких могут по щелчку вырасти жаждущие крови шипы. Нагревшийся воздух пах едкой гарью, царапая горло, на каменной дороге хаотично темнели пятна крови.
Тхайнан прикрыл нос рукавом и кашлянул. Энрих сделал достаточно, чтобы доказать следование приказу, можно завершить представление. Невидимая волна снова прибила его к земле, на этот раз не давая вырваться. Тхайнан подошёл ближе и слегка наклонился, смотря в раскрасневшееся от драки лицо.
— На Кошке теперь защита дракона, так что больше вы не сможете повесить на неё новые подчиняющие чары. Поэтому её в любом случае нет резона возвращать.
В его руке появился сумеречный меч. Замах. Свист. В последний момент Энрих успел разбить камень, активируя заклинание переноса. Тхайнан с довольной улыбкой развеял чары — он специально замедлил удар, давая демону возможность сбежать. Ведь в критической ситуации приказ о возвращении Кошки можно обойти — Февний явно предпочтёт сохранить ценного мага, а не потерять сразу двух слуг.
— Вот и поговорили… — Тхайнан обернулся к Нильсу. Тот опирался на окружавшую дом каменную ограду, пытаясь отдышаться. — Ну как, хорошо размялся?
— Отвратительно! Если бы он хотел меня убить, а не просто сделать отбивную, которая таки согласится отдать Кошку, я бы тут уже не то что не стоял, лежал бы кусочками. Сильный маг, что тут ещё сказать. Пытайся я отражать атаки щитами, большую часть не выдержал бы. — Нильс подул на руки, узоры на которых тухли очень медленно и неприятно зудели. — Я всё ж не особо по дракам, но теперь понимаю, о чём говорил Феб. Сильные и слабые заклинания одной формы — это как горячая и холодная колба: выглядят одинаково, а где что поймёшь только когда дотронешься.
— Для того, кто устал от драки, ты не слишком ли болтлив?
— Просто это единственное, что я сейчас могу де-а-а! — Нильс вскрикнул от неожиданности, когда подошедший Тхайнан перекинул его через плечо и понёс обратно в дом. — Тхай, пусти меня! Я отдохну и сам дойду!
— Не хочу, чтобы улицу портила твоя побитая тушка. Сигдис этого тоже не оценит.
— Не настолько я побит, чтобы что-то портить! Просто немного кровоточу. И вообще, а вдруг бы я так смог подцепить какую-нибудь сердобольную девушку, возжелавшую помочь такому бедному и нечастному мне? Отличный шанс узнать драконов поближе, с новых сторон… Ты уж не обижайся, друг, но некоторые аспекты изучить на тебе мне мешают вкусы.
— Я сейчас на тебе изучу влияние солёной ванны на раненых тёмных эльфов, если не перестанешь дёргаться и нести чушь, — проворчал Тхайнан, удобнее перехватывая слишком бодрую тушку.
Нильс затих, недовольно скрестив руки на груди — проверять реальность угроз совсем не хотелось.
Сигдис уже ждала их с аптечкой наготове. Сильно ранить Нильса не успели, но даже с обработкой незначительных повреждений затягивать не стоило, как и полагаться на кое-чью благоразумность. Он мог беспечно забыть о любых травмах, которые не доставляли ощутимого дискомфорта, но из-за высокого болевого порога, выработанного жреческими тренировками в молодости, в этот список попадали отнюдь не только безобидные ссадины, царапины и прочие мелочи, которые действительно достаточно просто промыть и не трогать.
— Куда вскочил, я ещё не закончила! — Сигдис дёрнула Нильса за ухо, заставляя сесть обратно.
— Да само заживёт, хватит меня мумифи-тьфу! — Он попытался протестовать, за что получил в рот пропитанную спиртом вату, от которой теперь отплёвывался.
— Ещё один протест, и я поставлю тебя целый семестр вести лабораторные у второго курса.
— Если хочешь моей смерти, скажи прямо — с горы сброшусь! — воскликнул Нильс, схватившись за сердце. — Там же тупой и ещё тупее. Я не выдержу закрывать всему скопу лабораторные на зачётной неделе!
— Тогда молчи, не дёргайся и не перечь старшим.
Нильс вздохнул с лицом никем непонятого страдальца, но всё же смиренно позволил себя обработать.
Глава 28. Детство чародея
«Что за?.. — Алрефе нахмурился, поднимаясь и осматриваясь. — Почему мир стал таким большим?»