— Я бы рад отрубить тебе ногу, чтобы точно больше не убежал, но это хозяин уже не одобрит. Иметь такого калечного слугу вредно для репутации. Эх, придётся лишить себя этой радости… Хотя… Знаешь, я буду безмерно благодарен, если ты снова ударишься в бега. Тогда мне точно разрешат отрезать всё лишнее. Эй, может, отпустить тебя ради такого?
Смех и широкая улыбка, отражавшая неподдельное удовольствие от процесса. Чем дальше, тем веселее становилось Олеонте. Это была извращённая, истинно тёмная, демоническая радость. От вида чужих страданий, крови. От полных боли стонов, которые становилось всё сложнее сдерживать. И неважно — чьё оно, главное — ощущение собственного превосходства. Чувствовать власть над кем-то сильным — это особенно приятно. Азарт распалял кровь, сиял нездоровым блеском в глазах, заставляя с каждым ударом бить всё сильнее. На иссечённой спине уже не найти контуров звезды, но остановиться Олеонте заставило только то, что Алрефе потерял сознание. При таком состоянии жертвы продолжать неинтересно.
Алрефе потерял счёт времени, а потому не мог сказать, сколько дней он провёл в пыточной, там ведь даже окон не было, чтобы хотя бы уследить за сменой суток. У демонов хорошая регенерация, но Алрефе ещё вкалывали ускоряющее восстановление зелье. Всё для того, чтобы продолжать веселье, сильно не рискуя убить. Даже сознание быстро потерять не давали — местный зельевар хорошо знал своё дело и снабдил Олеонте всем необходимым.
Наконец, Алрефе перевели в другую комнату. Ему сразу сообщили, что наказание не окончено, но сейчас он должен восстановиться, потому что у хозяина появилось для него задание. Какое именно — пока не уточнили, осознавая, что сразу после истязаний Алрефе вряд ли что-то воспримет. Повторять же несколько раз никому не хотелось.
Первый день он просто проспал, ибо сил не осталось ни на что. На второй смог дойти отмыться от крови, благо, в соседней комнате всё же имелась ванная, чтобы ему точно не надо было никуда выходить. Несмотря на то, что даже без ограничителей Алрефе не мог из-за отнятого рога навредить ни хозяину, ни его дому, ровно как и выйти на улицу без разрешения, его свободу всё равно постарались максимально ограничить и взять под наблюдение. Шаг вправо, шаг влево — новая серия воспитательных бесед. Алрефе это отлично понимал.
«Ближайшие лет десять я точно не смогу вздохнуть спокойно, — удручённо подумал он. — Скорее всего, даже дом буду покидать только по особой рабочей надобности. Ближайшие лет двадцать даже думать не стоит о новом побеге. Любое подозрительное действие станет только новым праздником для Олеонте».
Алрефе вытянул левую руку и попытался пошевелить пальцами. Было больно, но, похоже, кости срослись нормально. Под конец регенерация стала ухудшаться, так что последние повреждения восстанавливались заметно дольше. Хорошо, что руки ломали только первое время, ведь без них магу работать слишком сложно. А работать придётся, потому что умирать Алрефе не собирался. Пока ты жив — надежда есть, смерть же принесёт совсем не ту свободу, которой он хотел.
«Но сейчас я должен просто смириться и вспомнить, кем раньше был. Пора снова думать о заклинаниях, а не о песнях, — вздохнул он и закрыл глаза. — Только бы она не смогла сюда попасть. Даже мне сейчас здесь трудно дышать».
Дело было действительно в демоническом воздухе, насквозь пропитанным тьмой, а не в отбитых рёбрах. Он казался вязким, удушливым, тяжёлым. Каждый вдох наполнял тело свежими порциями тьмы, колол горло, сдавливал грудь. Алрефе знал, что скоро привыкнет, но только потому, что сам был порождением тьмы. Дитя света может не пережить подобное.
Глава 11. Подготовка — это важно
Стоя посреди улицы, Сильена зачарованно смотрела наверх. Шёл грибной дождь. Небо было окрашено золотым светом, а капли сияли прекраснее любой магии. Они падали на лицо, терялись в волосах, а Сильена наблюдала, не в силах пошевелиться. Эта картина так напоминала о том дне, когда она переместилась в этот мир. Тогда было также: дождь, свет, необъяснимое чувство, захватившее так сильно, что лишало даже мыслей. Она стояла, окутанная магией, смотрела наверх и таяла, исчезала без шанса этому помешать.
Сильена вздрогнула, сбрасывая оцепенение, и со всех ног побежала домой. Она вдруг очень испугалась того, что может снова куда-то переместиться. Тогда, в родном мире, она знала, что если перемещение началось — его не избежать, она была готова к этому и спокойно приняла свою судьбу. Теперь же у Сильены имелась цель. Слишком важная, чтобы поставить на ней крест из-за очередного перемещения в неизвестный мир.