– Попробуй. Только, умоляю тебя, не шути при ней, – посоветовал Симо.
Усмехнувшись, Харинов вернулся к вскрытию. На его желтоватом лице с ввалившимися щеками играл румянец.
– Срезанные груди и вагинэктомия говорят о попытке смены пола. Успешной на… ну, пусть этак процентов на пятьдесят. И на все сто – насильственной. – Харинов пригляделся к ранам на груди девушки и опустил взгляд ниже. – Грубая ампутация молочных желез и крайне аккуратная работа с вульвой трупа. Не исключено, что к моменту проведения вагинэктомии девушка смирилась с происходящим и позволила неизвестному завершить работу с должной тщательностью.
– Или же она была без сознания, – угрюмо подсказал Симо.
– Или же она начала получать удовольствие, – возразил Харинов и хохотнул, сообразив, что взобрался на очередную вершину цинизма.
Видя, как Харинов, поигрывая ножиком, выполняет разрез на груди трупа, Симо ощутил, как губы попытались сжать фильтр несуществующей сигареты. Он сунул руку в карман пальто, чтобы достать «Никоретте», но сразу отказался от этой идеи. Ему не хотелось что-либо жевать в морге, даже заменитель никотина. Раздался хруст вскрываемой грудной клетки, и желание закурить переросло в нестерпимое жжение где-то в глотке.
Пытаясь отвлечься, Симо взялся за смятый клочок бумажки и бусину, которые Назар получил от рыбака. Конечно, эти вещицы следовало передать в лабораторию, но сейчас это не имело значения, поскольку бумага и бусина уже побывали в руках уймы людей. Так что изначальные отпечатки пальцев, если они и имелись, к этому моменту были безнадежно заляпаны или стерты.
Он еще раз углубился в изучение списка. Снова отметил, что буквы выведены чересчур усердно – не так рублено, как на трупе. Так обычно пишут дети, еще не зная, что вскоре жизнь потребует от них не красоты написания, а скорости.
Неизвестным с острова Сирены Амая требовались, казалось бы, несочетаемые вещи:
Прорезиненные сапоги (размеры 40 и 42) – 5 пар.
Витамины для беременных – 20 шт.
Семена картофеля «Лакомка» – 30 шт.
Семена свеклы «Пиковая дама» – 25 шт.
Семена моркови «Рубиновая» – 30 шт.
Семена капусты «Белорусская» – 40 шт.
Тонкогубцы – 1 шт.
Портновские кусачки – 1 шт.
Сборочный коврик – 3 шт.
Кримпер – 1 шт.
Застежки для бижутерии – 60 шт.
«Супрастин» – 30 шт.
«Хлоропирамин» – 30 шт.
«Спазмалгон» – 50 шт.
«Кеторол» – 70 шт.
«Найз» – 40 шт.
«Черная книга» (Холокост) – 1 шт.
Симо нахмурился. Понятное дело, речь шла об упаковках, а не о тридцати семечках, из которых вырастут тридцать морковок, и не о тридцати таблетках от аллергии. И рыбакам удавалось без лишнего шума доставать столько лекарств? Харинов тоже видел список и однозначно указал, что подобного рода обезболивающие назначаются при болевых синдромах, характе́рных для воспаления связок и дьявольских сращиваний.
«Дьявольское сращивание». Симо тогда впечатлило это словосочетание, хотя ничего конкретного, кроме язвительного обозначения процесса заживления, оно в себе не несло.
Однако это не помешало разуму сотворить образ темных фигур, будто сошедших со страниц творчества Лавкрафта[1]. И эти дикие, немыслимые существа, в которых едва угадывались очертания людей, скользили сквозь морскую темень на лодках. Они упрямо плыли к берегу, чтобы забрать свои средства от аллергии и пять пар прорезиненных сапог сорокового и сорок второго размеров.
Но для чего им могла понадобиться книга об ужасах холокоста?
Ход мыслей следователя нарушил приятный баритон Харинова.
– Симо, пам-парам, результат! Наша девочка захлебнулась. Впрочем, это ничего не меняет: через минуту-другую она умерла бы от кровопотери. В воде пробыла не больше суток. Посмотри-ка сюда.
Симо без особого желания поднялся со стула и подошел к секционному столу. Неизвестная напоминала экзотический цветок – влажный, смердящий и вывернутый наизнанку.
– Обрати внимание на эпидермис ладоней и подошв. Симо, это «рука прачки», – сказал Харинов так, будто знакомил между собой гостей банкета. – Эпидермис бело-серый, набухший. Пробудь она в воде чуть больше, и мы увидели бы формирование «перчаток смерти».
– Как это? – спросил Симо и тут же пожалел о заданном им вопросе.
Широко улыбаясь, Харинов произнес:
– Это когда кожа слезает, будто перчатки. Или носки.
Парень, выполнявший роль технического регистратора, вздохнул. Харинов расхохотался и попытался толкнуть следователя кулаком в плечо, чтобы тот оценил шутку, но вовремя вспомнил о перепачканных перчатках.
1
Говард Филлипс Лавкрафт (1890–1937 гг.) – американский писатель, работавший в жанре ужасов, мистики и научной фантастики.