Следующий раздел книги ввел Симо в ступор, ибо там утверждалось, что сатанинский ритуал не подразумевает убийства ради ублажения богов. Но мертвая девушка, вопреки заявленному, явно ублажала некую сущность с помощью тех ритуальных штуковин. Или, по крайней мере, пыталась сделать это. Разумеется, против собственного желания.
Взяв блокнот, Симо быстро записал: «Яйцо или курица?» Это не казалось особо важным, но кто знает? Верно одно из двух. Либо Лавей, автор «Сатанинской Библии», когда-то побывал на Сиренах Амая и, обретя знание, переработал и разжевал его для масс. Либо же некто с Сирен Амая питал чересчур нежные чувства к творению Лавея.
«А может, исток вообще где-то в другом месте?» – Симо уронил голову на руки, затем оторвался от них и продолжил читать.
Также «Сатанинская Библия» не одобряла самоубийства, и Симо понял, что окончательно запутался. Он будто читал сокращенную и покореженную версию настоящей Библии. Ему не единожды приходилось просматривать главную иудейскую и христианскую книгу, но это происходило исключительно в гостях у навязчивой тетки Лены, да и то от большой скуки. И будь он проклят, если чтение Библии сделало его хоть капельку лучше.
Курить хотелось все сильнее. На языке словно возник кончик оголенного провода – кислый и ржавеющий.
Симо сунул в рот очередную жевательную подушечку, заменявшую сигарету, и с мрачным видом занялся этим самообманом. Услышал, как в замочную скважину входной двери вставили ключ. Появилось желание подурачиться, и Симо, взяв себя за подбородок указательным и большим пальцами руки, изобразил скучающего ценителя.
Вошла Лена. Красивая и в чем-то неуловимо строгая, она внесла с собой в квартиру аромат театральной пудры. От двери открывался прекрасный вид на рабочее место Симо, и Лена рассмеялась, обнаружив супруга в такой позе, да еще окрашенным лучами заката.
– Ты никак решил к нам в театр податься, дорогой? Предлагаю начать с роли Сеньора Помидора.
Они расхохотались.
Наблюдая, как Лена разматывает шарф и снимает пуховик, Симо вдруг осознал, что она вот уже семнадцать лет играет на подмостках «Вельзевула». Как начала в двадцать два, так и продолжает. А потом грянет финал – и жизнь уже не исполнить на бис. У них нет детей, но когда-нибудь они будут. Они здоровы, и этого достаточно, чтобы стараться и дальше, разве нет?
Лена прошла в гостиную и по-хозяйски расположилась на коленях Симо. Пахло от нее чудесно. Чувствовался душок какой-то старой и благородной одежды. Не иначе из театрального загашника выудили какую-то особо древнюю вещь.
– Ты поужинал, мой Сеньор Помидор?
Симо выразительно потряс блистером с подушечками никотиновой жвачки.
– Набит удобрением под самую макушку.
– Знаешь, Симо, когда-нибудь они спасут тебе жизнь.
Вид Лены при этих словах был столь многозначительным, что Симо ей поверил. Прочувствовал, что называется, до самого подвала. Придерживая эту чудесную женщину за ягодицы, он поднялся и понес ее в спальню.
В этом возрасте для любви требовалось немного удобства.
2
Ударившись о столешницу, пластиковый пакет с рекламой местного бара повалился набок, и Назар зашипел. В тот момент он боялся услышать еще одно шипение – литра пива, пускающего газы через пластиковую пробку. Слава богу, бармен не схалтурил, когда завинчивал ее, и зелень, сыр и, собственно, пиво не пострадали.
Он подошел к холодильнику и отпер морозильную камеру. Рука автоматически нырнула в холод и вынула серебристый брикет мороженого. Какое-то время Назар с недоумением смотрел на «Молочный полюс», а потом хохотнул.
На ум пришла Базовкина. Воспоминание о ее перекошенном лице и рте, исторгавшем какой-то чудовищный писк чуть ли не за гранью слышимости, вызвал новый приступ хохота.
Обычно Назар не заводил интрижек на работе. Однако в прошлом году на него нашла блажь, и Лора Базовкина, работавшая в том же ОВД по Кемскому району, только по делам несовершеннолетних, неким образом пробила в его правиле брешь. Как настоящий джентльмен, Назар пригласил ее к себе, чтобы угостить мороженым. Господи, и этот тупейший повод сработал! Но никто из них так и не получил желаемого: Лора осталась без мороженого, а Назар – без сладкого.
Продолжая изображать галантного ухажера, он отправился к музыкальному центру, чтобы включить ненавязчивый джаз, под который десерт пришелся бы по вкусу им обоим. Лоре же было предложено, как жертве джентльменских ужимок, добыть мороженое самостоятельно.