Местом проведения операции был остров Коневец, что в Ладожском озере. Если точнее - Коневецкий монастырь. У команды Посейдона был богатый опыт оперативных действий и на Ладоге, и в акватории Невы, и в Финском заливе, однако указанный остров пока ни разу не попадал в сферу ее интересов.
У берегов этого острова, «на дне морском», находилось нечто, напрямую, как ему намекнули, связанное и с покойным Сергеем Семеновичем Остапенко, и с террористическим актом в поликлинике, и с цыганским бароном Ромео.
Ликвидация потенциальных свидетелей и умалчивание насчет маяка наводили Посейдона на мысль, что ему рассказали о предстоящем деле далеко не все.
И это ему не нравилось.
Не то, что сказали не все, - скорее, наоборот: тот факт, что вообще сказали нечто, не входившее в его компетенцию.
Зачем?
Просидев за рулем около десяти минут, он решительно завел мотор. Слишком мало данных, чтобы сориентироваться прямо сейчас. Надо собирать ребят.
Он вынул сотовый и позвонил по одному из номеров, менявшихся ежедневно, а в случае надобности - и ежечасно.
- Чайка, готовность два. Третья база, общий сбор через сорок минут.
- Поняла тебя, Посейдон, - ответил женский голос.
Связь прервалась.
Петербург - город маленький. Сорока минут отряду «Сирены» вполне достаточно, и никакие пробки ему не помеха.
Отряд получил свое название по инициативе Чайки, единственной женщины в группе. Бойцы поначалу заартачились, не видя себя ни сиренами, ни русалками, ни прочими особями женского пола, но Посейдон предложил им уважить даму - тем более что в выборе звучных персональных псевдонимов их никто не ограничивал. Он подал пример первым, назвавшись Посейдоном.
Так появились другие морские персонажи: Нельсон, Флинт, Торпеда, Магеллан и Мина. Семеро смелых, как сообща называли их за глаза.
…База номер три располагалась на южной окраине города, во втором этаже молодежного клуба. Клуб в свое время был специально открыт госбезопасностью для отслеживания разнообразного криминала. Внедряться в ряды противника можно не только лично, но и целыми заведениями. Клуб служил своего рода капканом, обманкой, приманкой. В нем все было натурально, вплоть до «крыши», которую изображали звероподобные громилы. Никто не знал, в штате какой организации они числятся на самом деле.
Посетители клуба баловались наркотой - в основном, таблетками экстази, и в этом им никто не препятствовал. Оперативные интересы - жестокая вещь.
Держатели клуба старались действовать с максимальной осторожностью, чтобы о злачном месте не поползла дурная слава. В самом клубе по возможности никого не брали и не вязали, в нем только фиксировали, вели наблюдение, ставили на контроль, отслеживали контакты.
Трудно было заподозрить, что второй этаж здания отведен не под сходки паханов средней руки, но под собрания оперативных групп и прочие мероприятия подобного рода.
Посейдону понадобилось полчаса, чтобы добраться до места.
Вывеска клуба переливалась разноцветными огнями, ничем не выделяясь среди сотен себе подобных. Внутри дым стоял коромыслом; шатались тени, гремела музыка, не подпадавшая ни под какое внятное направление. Неформалы всех мастей угощались коктейлями, выламывались на площадке. Многие явно были под «кайфом», и Посейдон усмехнулся - давайте, давайте. Вынужденное зло: конечно, можно было бы сразу всех и повинтить, но что это даст?
Юные дурни потянутся в другие злачные места, где отследить каналы поставки наркотиков куда сложнее.
Иногда Посейдон задавался неприятной мыслью: а не приторговывает ли экстази сама контора?
Вполне возможно - а куда деваться?
Он не верил, что легендарный Штирлиц - вернее, его прототип - не уничтожил за свою жизнь ни одного еврея и не преследовал германских коммунистов.
Посейдон поднялся наверх и обнаружил, что отряд уже в сборе.
Иного он и не ждал.
Долговязая Чайка - мужеподобная женщина лет тридцати, с короткой стрижкой, без следа косметики. Рыхловатый рыжий Нельсон, обманчиво кажущийся добродушным тюфяком-семьянином. Тем, кому приходилось видеть его в деле, становилось не по себе от свирепости, с которой тот вершил расправу над недальновидными злодеями, рискнувшими оказаться у него на пути.
Флинт выглядел типичным братком - бритоголовый, с чугунным торсом, на шее - золотая цепь, мощные челюсти бесстрастно пережевывают резину. Торпеда был ему под стать, и они часто ходили парой, наводя ужас на встречных, - дружили. В то же время у обоих имелись высшие образования, и им приходилось даже специально следить за речью, чтобы не выдать излишней начитанности.
Магеллан казался полной им противоположностью - тщедушный очкарик, отличник, одним словом, «ботаник» - губастый, застенчивый. На деле же у него - черный пояс по карате. Сломав противнику шею, он обычно недоуменно улыбался и поправлял очки. Увечье наносил небрежно, будто нечаянно, и окружающим казалось, что он глубоко сожалеет о содеянном, тогда как в действительности Магеллан никогда ни о чем не сожалел.
Мина был старше всех, под сороковник - ежик волос тронут инеем, лицо задубело от северных ветров; он один происходил из потомственных моряков и отдал флоту десять лет жизни.
Группа расселась вкруг деревянного стола, уже повидавшего виды, - не исключено, что контора для придания видимости разгульной жизни специально портила его, пятнала, резала. Из напитков стояло пиво - безалкогольное, «Балтика»-ноль. Об отсутствии градусов знал, конечно, лишь сам отряд. Сторонний наблюдатель не смог бы определить, что там такое налито у них в бокалы.
Посейдон сел, и Мина, оказавшийся ближе других, непроизвольно потянул носом. «Джонни Уокер» давал о себе знать, но никто из группы не сказал ни слова. Командир есть командир, его действия не обсуждаются.
Тем более что Каретников был трезв, как стекло.
Он не собирался оповещать товарищей о сомнениях и опасениях, в силу которых встречался с Маэстро. Во-первых, у него нет ничего определенного, и незачем тревожить людей. Во-вторых, помещение прослушивалось конторой. В обычном инструктаже не было ничего особенного - он намеревался произнести вещи, которые и без того были известны многим лицам с соответствующим допуском. И именно эти лица прослушивали клуб.
Прослушивание нетрудно заблокировать, да только это уже точно вызвало бы ненужные подозрения, перерастающие в уверенность.
- Остров Коневец, - изрек Посейдон без всяких предисловий.
На лицах бойцов не дрогнул ни один мускул. Все ждали продолжения. Коневец так Коневец.
- Мужской монастырь. Гостиничный комплекс и необычная туристическая активность в последнее время. Зарубежные гости, чрезмерно интересующиеся православием и местными природными красотами. Подводными - в том числе; некоторые брали с собой специальное снаряжение… Плавать - плавали, но ни в чем криминальном замечены не были. Нельзя исключить, что часть амуниции заложена ранее, в особых схронах - возможно, что и в подводных. Очередной заезд туристов почти совпадает со временем начала операции по подъему трофейного немецкого эсминца, затопленного невдалеке от берега в 1960-м году… Конечно, это пока еще подготовительный этап. На борту эсминца есть вещи, интересующие наше руководство, - скорее всего, они же интересуют и гостей. Нам важно успеть первыми, это раз; во-вторых, по возможности дать проявиться гостям и нейтрализовать их.
- Если они уже там, мы рискуем не успеть, - подал голос Нельсон. - Дорога не самая близкая. Там выставлена охрана?
Посейдон кивнул:
- Участок акватории патрулируется военными катерами, побережье - милицейскими нарядами. Но особой суеты нет, иначе гости насторожатся. Они еще не подтянулись, но скоро выдвинутся. За ними наблюдают, и пока нет оснований полагать, что кто-то из них собирается предпринимать активные действия. Нет даже уверенности в том, что это не обычные туристы. Никто из приезжих ни разу не проходил по нашему ведомству. Нас доставят вертолетом.