Экскурсанты обходили остров, то и дело останавливаясь и осматривая достопримечательности, на которые обращал их внимание Зосима.
Впитывание материала экскурсии было возложено на Магеллана и Торпеду, для прочих экскурсия в большей мере имела совсем другое содержание. «Сирены» отмечали про себя пути подхода и отступления, естественные и искусственные укрытия; высоты, с которых удобно вести огонь; наличие подозрительных лиц и систем слежения. На их лицах застыли обманчиво кроткие маски; старый морской волк Мина рисковал даже переусердствовать, настолько несвойственно было ему это выражение.
Зосима простирал руку:
- Вон там вы видите скит, сооруженный во имя Коневской иконы Божией Матери. Он расположен на месте самого первого монастыря, который возвел основатель обители Преподобный Арсений. Скит построили лишь в конце девятнадцатого столетия по проекту архитектора Слуцкого. Центром композиции, как вы видите, является редкая по красоте церковь; налицо русско-византийский стиль…
Магеллан записывал, от усердия высунув кончик языка. Торпеда стрелял глазами, фиксируя все не хуже фотокамеры с высокой разрешающей способностью. От его внимания не укрывалась ни одна деталь.
- Двухэтажный келейный корпус, конечно, будет поскромнее. Вы видите башенки с шатровым завершением, главки с крестами. С запада возведены трехчастные ворота с килевидными арками. Все это нынче, увы, пребывает в упадке, но мы надеемся, что вашими стараниями удастся поправить дело…
«Воображаю, что с ним стало бы, застань он нас за реставрационными работами, - подумал Посейдон. - А если бы увидел за работами другими, его уж точно хватил бы удар… впрочем, от последнего зрелища он не застрахован».
Каретников посмотрел на часы: до прибытия катера с немцами оставалось уже совсем недолго.
Зосима вел экскурсантов дальше:
- …Итак, кленовая аллея восходит к собственно монастырю. Слева гостиница, тоже детище Слуцкого. Предлагаю оценить мезонины и полуциркульные окна, без них строение не вписалось бы в общий ансамбль. И еще витраж над центральным входом… А вон там, за гостиницей, - кузница. Сначала думали сделать там мельницу, но место оказалось неудобным, так что назначение сменили… Дальше - монастырское гумно, с сараями для хлеба и соломы. И снова все в руинах… «И страусы, и ежи, и косматые будут скакать…» Справа - вторая гостиница, деревянная…
- Насчет гостиниц мы в курсе, брат Зосима, - мягко напомнил экскурсоводу Каретников. - Нам бы поближе к объектам…
- Да здесь все сплошные объекты, - с горечью ответил удрученный монах. - Руки опускаются…
- Ничего… С Божьей помощью справимся… дайте срок.
Произнося это, Посейдон испытал чувство стыда. Бессовестный обман. И вряд ли акции, которые они проведут взамен реставрационных работ, покажутся Зосиме достойной альтернативой - тем более что он не будет знать об их сути…
Речь Зосимы струилась плавно, все больше наполняясь благоговением; постепенно в голосе монаха начал звучать благоговейный надрыв.
- Ярус звона выполнен в форме восьмерика, и в каждой его грани сооружены высокие полуциркульные проемы с деревянными балками для развески колоколов. Последних во время оно насчитывалось до десяти. Самый главный из них весил двести четыре пуда и висел на мощных крестовых балках внутри восьмерика. Святые Врата закрывали собой арочный проход под колокольней. Их сладили из дерева и - предположительно - обили медными листами, по которым выполнили роспись. На правой половине изображался основатель обители Преподобный Арсений, над главою которого Коневская Божия Матерь с парящими ангелами, на левой половине - Святитель Евфимий, архиепископ Новгородский, над главою которого нерукотворный образ Христа Спасителя с ангелами. В самой верхней части ворот, в полуциркуле, был изображен Господь Бог Саваоф с исходящим от него Духом Святым в виде голубя. Ко дню сегодняшнему, - махнул рукой Зосима, - у нас не осталось ни ворот, ни росписи… Все это безвозвратно утеряно.
Дойдя до колокольни, группа проследовала в арочный проход на территорию монастыря. В проходе они задержались, разглядывая фрески.
- Вот, - с гордостью сообщил монах, - здесь постарались ваши товарищи из Петербурга. Известно ли вам сие?
- А как же, - откликнулась Чайка. «Товарищей» она не видела в глаза, но знала всех поименно, как и остальные члены отряда. Иначе легко было угодить впросак. «Сирены» были осведомлены не только о личном составе прошлых реставраторов, но и представляли приблизительный объем работы, выполненной ими.
- Большевики все замазали известью, - сказал Зосима. - Толстенным таким слоем. Спрашивается - зачем? Но все восстановлено - ведь эта живопись уникальна, она характерна только для этих мест. Посмотрите на правую стену - вам, должно быть, известен сюжет?
Монах выжидающе прищурился. Что-то подозревает?
Пауза была совсем недолгой, Зосима ответил сам:
- Русско-шведская война, конец семнадцатого века. Монастырь разорили, а двух монахов захватили в полон. Они чудесным образом спаслись по заступничеству Коневской Божией Матери… А здесь живописуется посещение острова архиепископом Новгородским Евфимием…
От обилия непривычной информации у Посейдона шла кругом голова. Долго им не продержаться, выдавая себя за людей, сведущих в истории и искусстве.
- А здесь, - не уставал вещать Зосима, - когда-то находился памятник в виде пирамиды, в честь визита императора Александра Второго с семейством… вы видели его близ аллеи, что идет от причала… А здесь хранили овощи, а здесь была келия для звонаря и привратника. Третий изворот… надстроен в восемьсот пятьдесят первом… академик архитектуры Горностаев… внутренний игуменский дворик… хлебопекарня… келия трапезария…
Спустя полчаса Каретников снова взглянул на часы.
- Простите, брат Зосима, - сказал он решительно. - Если не возражаете, мы продолжим знакомство с фронтом работ самостоятельно. А экскурсию продолжим, когда определимся. Нельзя объять необъятное.
Монах пришел в недоумение.
- Как же - самостоятельно? Ведь я должен вам указать…
- Нам предоставлена свобода выбора, - возразил командир «Сирен». - В зависимости от соответствия имеющихся ресурсов поставленным задачам. Здесь почти все нуждается в восстановлении - ну, за редким исключением. Хотя бы в частичном. Мы обойдем все вторично, уже сами, и определимся окончательно.
Зосима пожал плечами. Он выглядел обиженным.
- Как вам будет угодно…
Посейдон дружески улыбнулся:
- Не сердитесь на нас. Поверьте, что мы приехали к вам с самыми благими намерениями и постараемся… чтобы здешняя обитель всячески укрепилась к славе Преподобного Арсения.
Говоря это, он не кривил душой.
Зосима подозрительно взглянул на него и не сказал ни слова: быстро перекрестил отряд и пошел прочь.
Каретников повернулся к своей группе:
- Ну, други мои, предварительную рекогносцировку мы провели, а теперь давайте встретим наших деловых партнеров…
Он говорил совершенно серьезно. Обе стороны были партнерами в действе, сути которого не знали ни «Сирены», ни, как подозревал Посейдон, прибывающие гринписовцы религиозной закваски. Не исключено, что у них был один режиссер. С обеих сторон должны были выступить профессиональные головорезы. Каретников был уверен, что столкнется именно с этой публикой, - как был почему-то уверен и в том, что предполагаемые душегубы не имеют никакого отношения к убийству Остапенко и его лечащего врача. Не тот почерк, и он чувствовал это хребтом.
Высадившиеся на остров туристы ничем не отличались от сотен обычных групп, прибывших знакомиться с русской экзотикой. Строгая монастырская атмосфера контрастировала с вольницей, обещаемой водным простором и диковатой природой местности. Очаги коммерциализации выглядели инородными включениями, по странной ошибке очутившиеся в неподходящей среде. Избушка с сувенирами казалась жалкой и неуместной. Однако Хельга, Ирма и Людвиг немедленно ринулись к ней и через несколько минут отошли, сделавшись счастливыми обладателями разной лубочной псевдорелигиозной дребедени.