Чемодан-вокзал. Контейнер. Эсминец. Без надобности разгромленный цыганский особняк. Недостаток информации, сокрытие данных.
Посейдон никак не мог отогнать от себя слова «подстава».
«Подставы» практикуются спецслужбами всех стран. Рядовые исполнители, какими являются (являлись?) «Сирены», не должны знать подоплеки во всей ее полноте. Но Посейдон подозревал, что столкнулся не с обычным умалчиванием, здесь явно скрывалось что-то другое.
…Гладилин, не выпуская подростка, расположился у входа в рубку, чтобы обеспечить себе максимальный обзор.
- На берегу тебя уже наверняка будут ждать, - бесстрастно заметил Каретников.
- Посмотрим. Разберемся…
- Куда ты думаешь с этим податься? За кордон тебя все равно не выпустят.
- Не твоего ума дело. Ты знай рули себе.
Посейдон пожал плечами.
Спустя какое-то время остров Коневец остался далеко позади, и бескрайняя водная гладь, рассекаемая катером, могла показаться морем. Демон, тоже покинувший временное пристанище, незримо летел следом, без цели и смысла, одержимый недоступной рассудку жаждой разрушать и убивать.
Эпилог
«ВОКЗАЛ ДЛЯ ДВОИХ»
Зал ожидания на Финляндском вокзале был почти пуст. Поезда дальнего следования отсюда почти не ходили, пути были заняты электричками, и долго ждать не приходилось. В заднем ряду дремал испитой мужик, и мимо него уже дважды проходила милиция, присматриваясь. Двое мужчин, устроившиеся в центре, тоже обратили на него внимание, но будто бы мельком, поверхностно; на самом деле они изучили и «прокачали» соседа куда обстоятельнее, чем стражи порядка.
Оба были людьми уже не первой молодости и походили один на другого: уютные отцы семейств, приближающиеся к пенсии, с уже отчетливо наметившимися животами. Одеты неброско, дешево; при себе, однако, не имели никаких вещей и вряд ли собирались к семьям на дачу. Один ел мороженое, второй попивал минералку из пластиковой бутылки. Оба выглядели беззаботными и вполне мирными гражданами.
Мужчины разговаривали, и со стороны никто и никогда не догадался бы о предмете беседы. В разговоре имелась странность: даже будучи в двух шагах от собеседников, никто не разобрал бы ни слова. В этом было особое умение: говорить, на первый взгляд, достаточно громко, но на деле - почти беззвучно. Оба обладали отменным слухом.
Вокзал считался хорошим местом, где можно и затеряться, и уклониться от прослушивания. В том же, что два матерых оперативника встретились и о чем-то толкуют, не виделось ничего особенного - у коллег не должно было возникнуть никаких подозрений.
- Снять его не получится, - говорил первый. - Пока при нем груз, это невозможно, и нам придется выполнить условия. Я отдал приказ.
- Тебя не хватятся в штабе? Ты должен быть там.
- Я пока еще могу не отчитываться в своих разъездах.
- Но ты и в самом деле должен.
Тот махнул рукой:
- Сейчас в этом нет острой нужды. Парень банкует - пускай. Мы дождемся, когда он останется налегке.
- Это может произойти где угодно. В Тегеране или Пхеньяне, допустим.
- Не каркай. Пусть поверит, что держит всех под контролем.
- Так оно и есть, - мрачно усмехнулся второй. - А что Посейдон? Его надо выводить из игры, он не оправдал ожиданий. И группа в раздрае.
- Его вообще неплохо списать, - задумчиво молвил первый. - Мы же сошлись в том, что у него неизбежно возникнут подозрения. Эта встреча с командиром первой боевой группы… она была совершенно ни к чему.
- Согласен, - кивнул второй. - Но…
- Но нельзя, - подхватил собеседник. Справа от него зашуршала тележка на колесиках, которую катила горбатая бабушка, и он настороженно взглянул в ее сторону. Дождавшись, когда ведьма скроется из вида, продолжил: - Мы не можем задействовать новых людей, мы и так, считай, засветились.
- Ну, не преувеличивай. Никто ни о чем не знает.
Первый остро посмотрел на него:
- А может, к черту все это? Так ли велика опасность? И почему, черт побери, мы должны его выручать? Он дышит на ладан, скоро откинет копыта…
- Но еще не откинул. Ты сам знаешь, что выбора нет. Эта сволочь все знает и сгноит нас.
- Но ему-то зачем? Никто ему ничего не сделает, просто не успеет. Помирать скоро…
Второй раздраженно передернул плечами:
- Кто его разберет. Может быть, у него маразм, старческая паранойя. И нам придется считаться с его слабоумием.
Первый вздохнул:
- Ладно, проехали. Будем, стало быть, использовать Посейдона дальше. Только как бы он не сыграл свою игру.
Второй фыркнул:
- Да какая у него игра! Какой ему интерес?
- У таких всегда бывает интерес… - задумчиво проговорил первый. - Самый неприятный вариант, ты знаешь. Идеалист-правдолюбец. Его психологический портрет наводит на печальные мысли.
- Они все такие, эти командиры-спецназовцы. С другим выйдет та же история, даже хуже, если тот примет во внимание уже случившееся. А он примет.
- Что с Соломоном Красавчиком?
Второй едва удержался, чтобы не сплюнуть в досаде.
- Ищут, дружище. Ищут. Роют землю, но он как провалился.
- Может быть, все-таки сдох? Ошибка?
- Вряд ли. Это очень хитрый и осторожный черт. Унюхал и смылся. Я уверен, что все эти годы он ждал, когда за ним явятся.
Визави снял шляпу, пригладил редкие седые волосы, подержался за виски.
- Ума не приложу - и почему было не убрать их сразу? На что надеялись?
- Да кто же знал, что все рухнет? Оставили жить, наблюдали за поведением на воле…
- Наблюдали, - передразнил собеседник. - Уж сколько лет, как пропал!
- Не до него стало, бдительность снизилась.
- Да знаю я…
Оба замолчали. Первый скомкал обертку от мороженого и сунул в карман плаща, второй отхлебнул из бутылки. Где-то далеко громкоговоритель твердил, как попугай, одно и то же про неминуемое отправление поезда в Невскую Дубровку.
- Красавчика мы рано или поздно уберем. Но с Посейдоном и его людьми сложнее. Бросим их на нашего террориста, возьмут они его - а дальше?
- Будет день, будет и пища. Бросить их на него не так просто. Это же все-таки подводный спецназ, а действия переместились на сушу.
- Ничего, справимся. Но дальше-то, потом? Что, если Каретников завладеет грузом?
- Не каркай. Мы уничтожим груз.
- А если нет? Если он сдаст его по адресу? Он ведь сдаст.
Второй недовольно посмотрел на первого:
- Знаешь, у тебя нервы сдают. Это никуда не годится. Чего ты расклеился? Еще ничего не случилось, о нас никто не знает.
- Мы напрасно перебили цыганье. И доктора с Остапенкой поручили дебилам.
- И что? Цыганье передохло, и дебилы тоже под асфальтом.
- Волна, волна пошла. Круги… На всех асфальта не хватит.
- Хватит. - Второй встал и потрепал его по плечу - Давай материал. А то получится, что потрепаться пришли, о главном забыли.
Первый полез за пазуху, вынул диск в футляре без подписи.
- И это все о нем, - прокомментировал он с напускным весельем.
- Винчестер потер?
Тот улыбнулся:
- Странный вопрос.
- Шучу, шучу. Давай, не вешай нос. Уходи через десять минут.
- Не учи ученого. Ты что, стажера инструктируешь?
Они обменялись рукопожатием, и второй неспешно направился к выходу. Первый втянул голову в плечи, поерзал на жестком сиденье, сунул руки в карманы. Правая наткнулась на обертку от мороженого. Что-то с этим мороженым было не так. Зря он купил.
Он?..
Мгновенно всплыла картина: коллега отходит от лотка, в одной руке держит бутылку с минералкой, в другой - эскимо.
Первый вскочил и сразу упал обратно, ноги отказывались служить. Он раскрыл рот, чтобы крикнуть, но гортань перехватило спазмом. Лицо вдруг покрылось испариной, по нему разлилась смертельная бледность.
…Второй стоял в очереди за билетами. Он дождался криков, послышавшихся из зала ожидания, покинул свое место и рассеянно направился к платформам, где быстро затерялся в толпе.