Надо было либо уносить ноги, либо пробиться к Саре Джейн и Карверу. Я неохотно отвернулся и стал проталкиваться сквозь толпу. По слухам, из-за Карвера пропадали женщины.
На кухне, у застекленных дверей во внутренний дворик, толпились человек десять. Музыка здесь звучала тише, люди о чем-то вполголоса переговаривались. Ссорящаяся парочка была уже во дворе. За дверью, в конце садовой дорожки, виднелись два силуэта. Сара Джейн и Карвер о чем-то горячо спорили. Изо ртов вырывались облачка пара, но слов не было слышно. Карвер угрожающе навис над Сарой Джейн. Я встревожился и рявкнул на всю кухню:
– А ну-ка все брысь отсюда! Зейну не до вас!
Его имя напугало зевак, и почти все убрались в коридор. Один, пошатываясь, попытался заглянуть мне через плечо и восхищенно пробормотал:
– Чё это он делает?
– Предложение, – ответил я. – А ты что подумал?
Парень обиженно вышел вон, будто я усомнился в его лучших чувствах.
На кухне горел свет, и Карвера с Сарой Джейн я видел через свое отражение в стекле. Сначала они стояли так близко, что напоминали двухголового монстра, но потом в ходе ссоры разделились. Я прижался к стеклу, хотел распахнуть дверь, и тут одна из темных фигур ударила другую по голове.
Они отскочили друг от друга и замерли в сумраке. Разгоряченное дыхание клубилось в подсвеченном фонарем ноябрьском воздухе, соединяло их туманным мостиком. Внезапно они успокоились, дыхание замедлилось, облачка пара постепенно редели и наконец истаяли.
Я перевел взгляд на свое отражение. Мое лицо выражало не потрясение и не тревогу, а неприкрытое любопытство.
Я отвернулся от дверей и неожиданно заметил, что из угла на меня смотрит Изабель Росситер. Она стояла у стены, держа в руках бутылку вина, и наверняка видела, как я увлеченно следил за происходящим. В свете ламп ее обесцвеченные волосы полыхали неоновой белизной.
– Привет еще раз.
– А, привет, – отозвалась она, будто только что меня увидела, подошла ко мне, рассеянно огляделась и кивнула на Карвера и Сару Джейн: – Им хорошо вместе. Иногда.
– Как это?
Она пожала плечами:
– С ним она улыбается.
– А что, это редкость?
– Ты хоть раз видел, чтобы она улыбалась?
– Я еще и твоей улыбки не видел.
– Я тоже, – сказала она. – Чем собираешься заняться?
– Зависит от обстоятельств.
– От каких?
– От даты твоего рождения.
Она изогнула бровь. Очень по-отцовски.
– Я увлекаюсь астрологией, – пояснил я.
– У нас хорошая совместимость.
– Правда? А как тебя зовут?
– Какой ты старомодный. Это так скучно, – ехидно протянула она. – Спросил бы лучше мой номер телефона. – Она пыталась шутить, и этим понравилась мне еще больше.
Я хотел уйти, но она взяла меня за руку. И перестала вести себя как роковая женщина.
– Изабель. Меня зовут Изабель.
– Целых три слога? Я столько не запомню.
Она наконец улыбнулась:
– Друзья зовут меня Иззи.
– Друзья? – Я выглянул в сад.
Карвер и Сара Джейн шли к дому. Их лица не выражали никаких эмоций. Мое отражение все еще таращилось на меня из стеклянной двери, но во взгляде больше не было любопытства. Он стал жестким.
– Это твои друзья?
Она подергала меня за руку:
– Откуда ты знаешь Сару Джейн?
– Я же говорил, что не знаю ее.
– А я говорила, что она впускает только тех, кого знает. – Изабель протянула мне свою бутылку вина. – Вот, возвращаю должок, с прошлого раза.
Я вяло улыбнулся и вышел из кухни в море двадцатилетних сосунков.
«Она впускает только тех, кого знает».
Что это? Предупреждение? Толпа лениво колыхалась в коридоре. Я почти добрался до двери, но тут плечо мне сжала большая горячая ладонь. Я обернулся. На меня смотрел Зейн Карвер с расквашенным носом. Кивнул в сторону кухни, потом сказал мне на ухо:
– На пару слов, браток.
13
Танцующие расступались перед Карвером – не из-за его внушительных размеров, а из-за его репутации. При взгляде на меня улыбки исчезали с лиц, сменялись тревогой. Многие видели, как Сара Джейн разбила Карверу нос. В соседней комнате по-прежнему гремела музыка, но я ее почти не слышал. Зейн прошел прямиком на кухню. Я вдохнул поглубже и последовал за ним.
Изабель там не оказалось. Нас было трое: Зейн Карвер, я и Зажим – костолом, с которым я недавно повздорил. Он был похож на оживший труп. В ярком свете ламп стало видно, что его левая рука и впрямь тоньше правой. Ладно бы только это. Вся левая сторона тела усохла и странно скукожилась. Воспаленные глаза выпучились, будто от боли.
– Ага, это он, – сказал Зажим.