Я верил ему и пропустил первый тревожный звоночек. Таким тоном говорят о покойниках.
– Не хочу, чтобы из-за меня она наложила на себя руки, – сдержанно сказал он. – Понимаете?
Может быть, если бы я отчетливо видел его лицо, то понял бы, но нас окутывала тьма.
Я пожал плечами.
– Вы молоды. Вот погодите, на все будете готовы ради своих детей.
– И что же я должен сделать ради ваших?
Он помолчал, будто бы тщательно обдумывая ответ.
– Можете подобраться к ней? Проверить, все ли в порядке?
– Я могу ее лично спросить.
– В прямой контакт лучше не вступать.
– Не сказал бы, что вы облегчаете мне задачу, мистер Росситер.
– Я не хочу, чтобы дочь вернули домой насильно. И уж точно не с помощью полиции.
– Она и не поймет, что я полицейский, – возразил я. – Даже ваш особист в коридоре не сразу понял.
Росситер ничего не сказал.
– Послушайте, это опасные люди.
– В какие неприятности они ее втянули? Секс? – Он с запинкой произнес это слово.
– Вряд ли. Карвер считает себя джентльменом. Бизнесменом.
– Это ведь хорошо, да?
– Зависит от того, с какими бизнесменами вы общаетесь. Повторяю, этот человек очень опасен. Девушку с громкой фамилией можно втянуть во многое. В городе есть наркодилеры, которые обошлись бы с ней гораздо хуже. От них она бы быстро вернулась домой залечивать психологические травмы. И думать бы забыла, что вас ненавидит.
Он хотел ответить на мой выпад, но сдержался.
– А что Зейн Карвер?
– Он другой. Скорее всего, знает, кто она. Скорее всего, постарается ей понравиться. Он торгует «восьмеркой»[4] и…
– Восьмеркой?
– Героином, – пояснил я. – Слово звучит вполне невинно, если произнести его на улице или в клубе.
– Это исключено. У Изабель есть проблемы, но она не станет употреблять…
– Поначалу все так думают. Пробуют, а потом втягиваются. Это университетский район. Вот уже несколько лет Карвер снабжает наркотиками молодежные вечеринки. Он знает, что Изабель – ваша дочь?
– Наверное. – Росситер сглотнул. – Хотя обычно она стыдится об этом упоминать.
– А если знает, то играет с огнем. Ему ведь не известно, что вы не отправите за ней полицию.
– Хм… – сказал он, задумчиво крутя на пальце обручальное кольцо.
– Она и раньше сбегала из дома?
– Только в пятизвездочные отели, с моей кредиткой.
– У вас есть ее фотография?
Росситер достал из нагрудного кармана фотокарточку и протянул мне, прикрыв ладонью, будто огонек свечи. Изабель была бледной, симпатичной девушкой с пепельно-русыми волосами и умными голубыми глазами. На фотографии она смотрела чуть выше линзы объектива. Наверное, на того, кто ее фотографировал.
– Послушайте… – Росситер подался вперед. – Простите мою неуместную шутку про то, что вы выпиваете с наркодилерами. Вам сейчас нелегко.
Какое-то время мы сидели в тишине.
– Вам нужна еще какая-нибудь информация? – спросил он.
– Кто познакомил ее с Карвером?
– Боюсь, я ее никогда не видел.
– Ее?
– Его, их, не знаю.
– Может, ваша жена знает?
– Алекса – больной человек. Не надо ее тревожить.
– Ясно. Почему же вы решили действовать именно сейчас?
Он изогнул бровь.
– Изабель отсутствует уже месяц.
– Верно подмечено. – На его скулах заиграли желваки. – Должен признаться, что я сейчас нахожусь между двух огней, Уэйтс. Алекса тоже страдает депрессией. Уже какое-то время между нами… все сложно. Изабель пропала в разгар наших семейных неурядиц.
– Как мне с вами связаться?
Он протянул мне визитку с рельефной печатью. Я провел пальцами по выпуклым буквам.
– Звоните по этому номеру в любое время дня и ночи.
– Спасибо за коньяк. Буду держать вас в курсе.
Когда я уходил, он все так же сидел на диване – усталый и поникший.
5
«Рубик» был одним из тех огромных заведений, которые к вечеру превращаются в ночные клубы. На пике своей популярности он не уступал «Гасиенде»[5]. В «Рубике» давали концерты лучшие постпанк-группы. Но те времена давно прошли. Он располагался близ Динсгейт-Локс, у канала, пересекающего весь город. Собственно пивной зал освещала лишь красноватая подсветка, прямой свет не попадал сюда даже днем. Зал, один из крупнейших в стране, вмещал несколько тысяч посетителей.
На остальных трех этажах располагались четыре бара.
Вот уже три недели я следил за одним из барменов, амбалистым типом с модной небритостью. Он всегда держался настороже и внимательно поглядывал вокруг, особенно по пятницам, когда передавал курьерам Зейна Карвера большие суммы денег – выручку от продажи наркотиков. По моим наблюдениям, партии товара доставляли сюда, а затем бармен распределял их по другим ночным клубам района.