У двери Изабель Росситер, все в том же бахромчатом шарфе и панковском прикиде, разглядывала свои старые обшарпанные «мартенсы». Увидев, как я иду следом за Сарой Джейн, Изабель крикнула сквозь музыку:
— Ты же говорил, что не знаешь ее.
Я прошел мимо Изабель на кухню, закрыл за собой дверь. Лампы светили приглушенным ровным светом, музыки было почти не слышно. Зейн Карвер, в той же позе, что и неделю назад, просматривал сообщения в телефоне. Рядом с ним стояла бутылка дорогого пойла и два бокала. Он дочитал сообщение и посмотрел на Сару Джейн.
— Оставь нас на минутку, солнышко. — Он снова уткнулся в телефон.
Сара окинула его презрительной улыбкой, отвернулась и вышла, хлопнув дверью.
— Жива-здорова, как видишь, — произнес Карвер.
— Она знает?
— Не от меня. А что?
— Она как-то прохладно меня встретила.
— Значит, правильно себя ведешь. Прохладно — гораздо теплее обычного. — Он принялся набирать сообщение. — «Хеннесси»? — наконец предложил он, кивая на бутылку.
— Не откажусь.
Он отложил телефон, откупорил бутылку, щедро налил коньяка в бокалы и протянул мне один. Бокал идеально лег в ладонь.
Карвер поднял бокал:
— За новых друзей.
Мы оба улыбнулись и чокнулись. Я впервые пробовал коньяк этой марки. Он был великолепен. От хорошей выпивки теплеет на душе, будто внутри вспыхивает давно угасший огонь.
Карвер посмотрел на меня:
— Райт, Редгрейв и Тиллман. На этой неделе все они побывали в управлении.
— Ну и что твой человек об этом думает?
— Поэтому я тебя и позвал, Эйдан. Мой человек аккуратно навел справки, — сказал Карвер, копируя манеру произношения своего осведомителя; я не распознал, кого именно. — Он знаком с кем-то из секретарш на шестом этаже. Этой троице выделили в постоянное пользование комнату… Комнату шестьсот двадцать один. Не известно, по чьему распоряжению. Якобы там заседает какая-то комиссия, обсуждают мемориал на Парк-роуд.
— Три солидных сотрудника из криминального отдела выбирают памятник для военного мемориала…
— Вот именно, — улыбнулся Карвер. — Для такого нужно как минимум пятеро. Своему человеку я ничего подробно не рассказывал, но он и сам сообразил, что к чему. И тоже склоняется к мысли, что это секретная группа.
— Значит, есть из-за чего волноваться?
Карвер взял телефон, который непрерывно вибрировал, и снова принялся просматривать сообщения. Давал понять, что я свое дело сделал.
— Я обещал отблагодарить, так что называй цену. Кстати, коньяк для тебя.
— Ну, тогда… — Я взял бутылку, осмотрел ее и щедро наполнил бокалы. — Десять?
— Закатай губу, дружок. Вторая попытка.
Я сделал глоток. По телу разлилось теплое сияние.
— Семь.
— Пять. — Карвер улыбнулся. — Зажиму скажи.
— Кажется, я ему не понравился.
— Ему никто не нравится. Тебе это что, мешает?
— Нет, если он не будет усложнять мне жизнь.
— Не будет, — заверил меня Карвер, просматривая сообщения. — Он в курсе.
Когда он допечатал очередной ответ, я спросил:
— И что дальше?
— Тебе лучше не знать, — поморщился Карвер.
Судя по всему, уклончивое замечание должно было подтолкнуть меня к попытке срубить еще денег за какие-нибудь новые сведения.
Мой ход.
— У меня есть еще кое-что.
— Например?
— Подробности о деятельности секретной группы. Эта информация потянет больше чем на пять кусков.
— Выкладывай.
— Знаешь, почему группа работает в Главном управлении?
Карвер пожал плечами.
— Чтобы иметь доступ к материалам дел, — сказал я.
— Сейчас ничего не хранят в бумажном виде.
— Они же не просто так сидят в управлении. И конкретно в этом кабинете, куда больше никого не пускают. Они не пользуются полицейскими базами данных или сетевыми дисками. Иначе их работу давно бы заметили.
— Ну и что?
— Скорее всего, все материалы на тебя, на меня и на твоего человека хранятся в этом кабинете. Возможно, на отдельном жестком диске.
Карвер отложил телефон и внимательно слушал.
— Информацию на диске надо стереть.
— И как это сделать?
— Прежде чем прийти к тебе, я две недели наблюдал за зданием. Райт, Редгрейв и Тиллман не приходят по понедельникам. Твой человек дежурил на прошлой неделе. Он их видел?
Подумав, Карвер ответил:
— В понедельник — нет.
— Твоему человеку нужно проникнуть в эту комнату.
— Что, вот так просто?