- Я вам прямо говорю, - сказал он. - Я отказываюсь.
- Очень жаль, - сказал Румфорд.
- Я должен что-то сделать для вас, когда попаду туда?
- Нет, - сказал Румфорд.
- Тогда почему это вам «очень жаль»? - спросил Констант. - Вам-то какое дело?
- Никакого, - сказал Румфорд. - Это мне вас жаль. Вы многое потеряете.
- Например? - сказал Констант.
- Скажем - самый приятный климат во всей Вселенной, для начала, - сказал Румфорд.
- Климат! - презрительно бросил Констант. - У меня дома в Голливуде, в Кашмирской долине, в Акапулько, в Манитобе, на Таити, в Париже, на Бермудских островах, в Риме, Нью-Йорке и Кейптауне, и я еще должен куда-то лететь в поисках более приятного климата?
- На Титане не только приятнейший климат, - сказал Румфорд. - Женщины, например, - самые прекрасные существа в космосе между Солнцем и Бетельгейзе.
Констант рассмеялся горьким смехом.
- Женщины! - сказал он. - Похоже, вы думаете, что мне здесь никак не добиться любви красивых женщин? Что я истосковался по любви и единственное, что мне осталось, - это забраться в ракету и вылететь на одну из лун Сатурна? Вы что, шутите? У меня были такие красавицы, что любой мужик в космосе между Солнцем и Бетельгейзе плюхнется на пол и разревется, если такая скажет ему «здрасьте!».
Он вытащил бумажник и вытянул из него фотографию своей последней любовницы. Спорить было не о чем - девушка на фотографии была сногсшибательно хороша. Это была «мисс Панамский канал», а в соревновании на звание «мисс Вселенная» она заняла второе место - хотя была в сто раз красивее победительницы. Просто ее красота перепугала судей.
Констант протянул фотографию Румфорду.
- Есть такие красотки там, на Титане? - сказал он.
Румфорд внимательно рассмотрел фотографию, отдал ее обратно.
- Нет, - сказал он. - На Титане ничего подобного нет.
- О'кей, - сказал Констант, снова чувствуя себя полновластным хозяином своей судьбы, - климат, красивые женщины - что там еще?
- Больше ничего, - миролюбиво сказал Румфорд. Он пожал плечами. - Произведения искусства, если вы интересуетесь искусством.
- У меня самая большая коллекция произведений искусства в мире, - сказал Констант.
Свою прославленную коллекцию произведений искусства Констант получил в наследство. Коллекцию собрал его отец - точнее, агенты его отца. Она была разбросана по музеям всего мира, но на каждом экспонате было отмечено, что он принадлежит Коллекции Константа. Эта коллекция была приобретена и распределена таким образом по совету Управляющего внешними сношениями концерна «Магнум Опус», который был создан с единственной целью - заниматься делами Константов.
Коллекция должна была доказать, какими щедрыми и великодушными могут быть миллиардеры. Кстати, коллекция оказалась также колоссально выгодным способом помещения денег.
- Значит, об искусстве говорить нечего, - сказал Румфорд.
Констант уже собирался положить фотографию «Мисс Панамский канал» обратно в бумажник, как вдруг почувствовал на ощупь, что у него в руках не одна фотография, а две. Он подумал, что это фото предшественницы «Мисс Панамский канал», и решил, что ее тоже можно показать Румфорду - пусть посмотрит, какую потрясную красотку - первый сорт! - он взял да и выставил за дверь.
- А вот - тут еще одна, - сказал Констант, протягивая вторую фотографию Румфорду.
Румфорд пальцем не пошевельнул. Он даже не взглянул на нее. Он посмотрел прямо в глаза Константу и лукаво усмехнулся.
Констант взглянул на фотографию, к которой так пренебрежительно отнеслись. Он увидел, что это вовсе не портрет предшественницы «Мисс Панамский канал». Эту фотографию Румфорд ему подсунул. Фотография была необыкновенная, хотя глянцевая и с белыми краями.
В белой рамке открывалась мерцающая глубина. Казалось, что это прямоугольное стеклянное окно, за которым лежит прозрачный, неглубокий залив с коралловым дном. На дне этого как бы кораллового залива были три женщины - белая, золотая, темнокожая. Они глядели вверх, на Константа, моля его сойти к ним и одарить их своей любовью, сделать их совершенными.
Их красота затмевала красоту «Мисс Панамский канал», как сияние Солнца - мерцание светлячка.
Констант снова опустился в кресло. Ему пришлось отвести глаза от этой красоты, чтобы не заплакать.
- Если хотите, можете оставить картинку себе, - сказал Румфорд. - Она как раз по размеру бумажника.
Констант не знал, что сказать.
- Моя жена будет с вами, когда вы попадете на Титан, - сказал Румфорд, - но она не помешает, если вам захочется порезвиться с этими юными леди. Ваш сын тоже будет с вами, но проявит такую же терпимость, как Беатриса.