Но если ты остался и не сбежал из своего дома, то получить пулю и быстро умереть – это был еще «желанный» вариант смерти для местного жителя. Боевики измывались и мучили людей, не считаясь ни с возрастом, ни с полом своей жертвы.
– Что с этими делать, Махмуд? Двойняшки тут! Но им уже одиннадцать лет? – спросил у бывалого вояки новичок Аскер.
– Одиннадцать, говоришь?! Абдулла сказал, только до десяти! Этих в расход! Давай!
Аскер уже поднял автомат, но Махмуд вдруг передумал.
– Подожди! Вроде крепкие, здоровые ребятки! Этих и к врачам можно! Вяжи их и вези на базу!
За большим коричневым домом с отделанным мрамором фасадом, спрятавшись за выступ входа, молодая журналистка своей полупрофессиональной камерой пыталась запечатлеть весь тот кошмар, что творился вокруг. Это была Беата Климчик из Польши. В каске и бронежилете с надписью «PRESS», она неожиданно оказалась в самой гуще событий.
– Уходи! Уходи отсюда! Убьют! – натыкаясь на нее, то и дело кричали по-арабски отступающие солдаты, которым она просто мешала.
Боевики были уже совсем близко, когда к Беате подскочил сержант Сахим и схватил за руку.
– Беги, дура! Убьют тебя! Беги к церкви!
Он довольно грубо подтолкнул журналистку в нужную сторону. Увидев, что та побежала в указанном направлении, сержант улыбнулся и тут же получил вражескую пулю в живот.
Один из грузовиков у церкви был уже полностью утрамбован людьми. Серж постучал по борту, и водитель надавил на педаль газа. Перегруженная машина тяжело тронулась с места. Не проехав и двадцати метров, она тут же попала под град пуль. Это из одной из боковых улиц выбежали несколько боевиков и открыли огонь на поражение. В кузове среди людей началась паника.
– Доченька, моя доченька! – закричала женщина в черном платке, та, что совсем недавно разговаривала в церкви с Сержем. Зарыдав, она склонилась над телом своей погибшей дочери. Рядом, истекая кровью, смертельно раненная молодая женщина прижимала к себе уже бездыханное тельце трехлетнего малыша. Еще несколько человек были ранены, но капитан не разрешил водителю останавливаться, показывая рукой на небо. Бойцы из отряда самообороны, прикрывавшие грузовики с людьми, сумели вовремя уничтожить стрелявших, потеряв при этом еще одного своего товарища. Капитан Али посмотрел на часы и побежал к Сержу.
– У нас всего пара минут. Заканчивайте!
– Почти всех погрузили! – прокричал Серж, помогая последним женщинам с детьми забраться в машину. Он подтолкнул сестру, прижимавшую к себе маленького плачущего мальчика, мать которого была убита еще вчера, в сторону кабины.
– Быстрее! Садись!
– А ты?! Я без тебя никуда не поеду! – воскликнула Валери, но Серж ее успокоил.
– Я буду в кузове. Быстрее!
Он помог ей залезть в кабину водителя и захлопнул следом дверь.
– Давайте руку, – обратился Серж к отцу Ованесу.
– Я никуда не поеду, останусь с ребятами, – кивнул он в сторону ополченцев.
Перехватив взгляд Сержа на появившийся на его плече автомат и оценив удивленное выражение парня, он усмехнулся.
– Время разбрасывать камни и время собирать! – святой отец положил руку на приклад. – Сейчас настало его время! А молиться будем потом! Прощай, француз!
Священник перекрестил пассажиров, повернулся к ним спиной, передернул затвор и быстрым шагом двинулся в сторону улицы, где шел бой. Серж секунду смотрел вслед несгибаемому священнику, уверенно шагавшему навстречу смерти.
– Прости, Абдулла, но они увозят людей из церкви на двух грузовиках! – сказал подбежавший к мрачному ливийцу один из боевиков.
Абдулла схватил того за грудки и стал трясти как тряпичную куклу.
– Я вас всех, всех положу в этом Кесабе! Уроды! Я сказал, что ни один человек не должен покинуть этот город без моей воли! Сделайте так, чтобы они все стали вашими рабами! Или вы сами станете трупами! Передай всем! Всем! Перекройте выезд на юг! Не дайте им уйти! Иначе нам не заплатят! Мужчин, за исключением иностранцев и офицеров, уничтожать на месте. Женщин до тридцати пяти и детей до десяти оставлять на продажу, остальных – в расход, – прорычал он свирепо.
Абдулла отшвырнул боевика и так злобно на него зыркнул, что тот вскочил и со всех ног помчался выполнять страшный приказ.