— Штука в чем, Саша, — Дед сел на соседний стул. — Акция имеет двойное дно. В определенном смысле — это операция прикрытия. Кому, зачем и почему нам не ведомо.
— И, слава Богу, — усмехнулся Кайда. — Своих тайн, как у дурака фантиков.
— Слушай, капитан, вводную …
Остались за спиной четырехгранные башни селения Цой-Педе, а они катили дальше, по обжатой горами-сопками, дороге в одну колею. Правда, местами обочина становилась приличной ширины с обеих сторон. Бетонные карандаши линии электропередачи торчали, что Дед Мороз на пороге. Сравнение напрашивалось само, благо на дворе тридцатое декабря.
Броня бронетранспортеров от ледяного дождя и бокового ветра, покрылась хрустальным панцирем, что на новогодний лад отнюдь не настраивала. Скорее наоборот, вызывая дополнительные матюги сквозь зубы. Благо не первая командировка в зимнюю пору на Кавказ, механика пребывания освоена. Старые ватники прочно крепятся к скобам, обеспечивая не то что комфорт, возможность не отморозить и не отбить части тела. Три «КАМАЗа» в сопровождении двух БТР-82 рутинно везли очередную партию милитаристского добра на блокпост, что у самой границы с Грузией. Справа внизу ворчал Аргун, то откатываясь на десяток другой метров, то прикидываясь сушим милягой, шелестел сразу за обочиной.
Группы как бы и не было. Поди разберись, где тут обычные погранцы, а где ССО. Нынешняя полевая форма это тебе не попугайские мундиры британских драгун времен гражданской войны в северной Америке. Погон-аксельбантов нет. А, в разговорах о чинах-званиях молчок. Сослуживцам сие без надобности и к прикомандированным приставать с расспросами не приучены. Здесь тебе не квелый стройбат под Урюпинском.
Колонна выкатилась на прямолинейный участок и ощутимо прибавила в скорости, оставив Аргун в одиночестве. Тот, разобидевшись, вильнул правее и скрылся в очередном ущелье. Слева висели горы, до ушей укрытие ватным одеялом снега. Только торчали частые деревья с парафиновыми тюрбанами от Гор Дада. Так деда Мороза в тутошних местах-краях величают. Как говорится, имечко месту и дате соответствует. Дорога геометрически строго повернула влево на сто тридцать пять градусов и тут же отыграла. Машины, сбавив скорость, шаркнули покрышками по седому от старости асфальту с обгрызенными краями. Река, выскочив на миг из-за угла и не найдя занимательного, укатила восвояси. Мало ли кто и когда тут ездит. Видали-перевидали. Как говорится, своих забот …
Сорок семь минут колонна накручивала серпантин, пока не миновав второй по счёту распадок, оказалась на прямой. Дизеля, облегченно выдохнули, и мерно застучали притомившимися «горшками».
Пять разнокалиберных домиков погранзаставы вполне вольготно разместились на площадке в триста квадратов. Какие-то развалины старых строений виднелись на периферии. «Новодел» со стенами из красного кирпича и крышами из зеленого профлиста совсем не вписывался в строгое величие Кавказа. А, вот флагшток с российским триколором, как и положено, гордо реял, внушал и демонстрировал. Колонна беременной гусеницей едва вползла на площадку, как тут же разделилась. Бронетехника перекрыла подход от дороги, грузовики спятились к двум строениям явно складского назначения. Десант мигом покинул броню и, разминая ноги и прочие части тела, топтался и озирался.
— Братва, где тут у вас заведение со всеми удобствами? — Носорог, с хрустом потянувшись и зевнув, направился к двум «аборигенов», что распоряжались выгрузкой.
— Это ты насчет сортира? — покосился верзила, взваливший мешок на плечо и собираясь шагать по деревянному трапу, ведущему в склад. — Вон, видишь пенал на собачью будку смахивает. Извини, одноместный.
— Фи, сортир! — поморщился Николай, меняя курс. — Сразу видно, нема тута эстетов.
— Дак, горы кругом, на все триста шестьдесят, — фальшиво вздохнул пограничник и ступил на доски. — Сдохли все эстеты давно. Ещё до исторического материализма.
— Сударь! Нижайше прошу, пипифакс пользуйте экономно, — крикнул Чупа-Чупс в спину целеустремленно удаляющемуся Еремееву. — Дефицит по причине плохой логистике и низкой урожайности в здешних палестинах.
— Вы группа «Пилигрим»? — сбоку раздался усталый голос. Кайда повернул голову. В вязанной шапочке болотного колера стоял военный. — Старший лейтенант Панкин, здешний комендант. Скорее всего за нами наблюдают. Появление колонны — целое событие. Не знаю, вашего звания.
— Да, просто «пилигримы» и все дела, — капитан, принял положение «смирно» и приложил правую ладонь к виску. — Мы звездностью не страдаем.
— Понял, подыграем, — усмехнулся Панкин и, небрежно махнув рукой, двинулся дальше, бросив через плечо. — Если буду нужен, найдете в комендатуре. Вон дверь с красной табличкой.