– В ФСБ должны знать мой уровень подготовки и обязаны предвидеть мое появление в Москве. Куда еще, кроме столицы, я могу податься?
– Да, я прекрасно представляю себе, на что вы способны, если одним ударом такого лося обезвредили, как полковник Савелкин. Однако бороться в одиночестве с конторой даже вы не в состоянии. К тому же сотрудники ФСБ должны считать, что вы попытаетесь докопаться до истины на месте. Они просто подумают, что вам нет смысла в Москве появляться. Я, кстати, тоже так полагал. Короче, Виктор Васильевич, договоримся так. Я завтра доложу командованию о вашем возвращении. Пусть у наших начальников головы болят. Они по вашей милости у них и так не особо здоровые. Новые заботы впишутся в старые. Они смогут узнать и о розыске, и обо всем другом. А пока я советовал бы вам вообще дома не показываться, а отлежаться у меня. Я предоставлю вам комнату и возможность привести себя в божеский вид. Найдется, конечно, полотенце, шампунь, мыло, бритва и машинка для стрижки волос. Более того, я даже сам вас подстригу или попрошу Ларису Витальевну. У нее это обычно получается лучше, чем у меня. А потом, как я предполагаю, вам выдадут документы на чужое имя. Абсолютно реальные, не поддельные. Даже жить вас устроят где-нибудь на служебной квартире или в офицерском общежитии. Будем вместе ждать, когда вся эта история уляжется тем или иным способом.
Подполковник Россомахов широко улыбнулся и проговорил:
– Я спать не смогу, если буду думать, что Анна там, рядом со мной, всего-то через несколько стен, рядом с этим Виталием. Кажется, именно так вы его назвали, товарищ полковник. У меня воображение богатое, поэтому я буду представлять разное. А когда все разрешится, я буду уже все знать и успокоюсь. Я не думаю, что Анна или этот Виталий имеют какие-то связи в ФСБ и готовы доложить туда о моем прибытии в Москву.
Они вышли из машины. Василий Андреевич включил сигнализацию, а Виктор Васильевич тем временем сфотографировал взглядом номер «Ренджровера». Сработала профессиональная привычка с одного взгляда запоминать его. Для этого требовалось не просто посмотреть на номер, а сохранить его в голове. При необходимости это давало возможность в любой момент восстановить фотографию и номер назвать. Сама технология подобного фотографирования давно известна в прикладной психологии, даже разработана целая система тренировок памяти именно по этому конкретному варианту.
Метод фотографирования объектов, скажем, карт местности или чего-то еще, используется разведслужбами многих стран мира. Степень запоминания напрямую зависит от индивидуальных особенностей человека. Но автомобильный номер – это самое простое, в сравнении, скажем, с той же картой местности, имеющей множество топографических отметок, которые бывает необходимо запомнить. Сохранить в голове таким методом автомобильный номер может практически каждый офицер спецназа военной разведки.
К подъезду они шли рядом. Полковник, как и раньше, широко размахивал своим объемным портфелем, куда убрал пакет с покупкой. Но теперь он держал его крепко, не желал разбить и вторую бутылку дорогого французского шампанского.
– Может, и правда лучше к нам пойдем, – уже в лифте предложил полковник Личуткин. – Посидим за столом, познакомимся с «Вдовой Клико».
– Разве что чуть позже, – проговорил подполковник Россомахов. – По крайней мере, ванну я дома принимать ни за что не буду. Просто как подумаю, что в ней этот Виталий лежал, сразу брезговать начинаю. Я уж лучше у вас, товарищ полковник, вымоюсь, если позволите.
– Без всяких разговоров. Тогда мы вас дождемся, за стол одни не сядем. Будете сегодня нашим единственным гостем.
– Если что-то не так пойдет, я зайду, предупрежу вас. – Последняя фраза, произнесенная Виктором Васильевичем, говорила о том, что какая-то надежда на ошибку в глубине души у него еще жила.
Он думал о том, что все может завершиться благополучно. А вдруг этот Виталий и есть тот самый сводный брат Анны, о котором подполковник несколько раз слышал, знал, что Анна не была знакома с ним? Если так, то ситуация станет совсем иной.
На лестничной площадке они расстались. Полковник Личуткин вошел к себе. Подполковник Россомахов не имел ключей, которые оставил дома при отбытии в командировку, и просто позвонил в дверь собственной квартиры.
Анна была там только прописана, не имела права распоряжаться этой жилплощадью, не могла продать ее без согласия мужа. Для того чтобы он был официально признан пропавшим без вести и жена вступила бы в право наследства, требовалось, кажется, отсутствие законного супруга в течение года. Подполковник точно количество этих дней не знал, но не сомневался в том, что они еще не прошли. Он где-то слышал об этом, припомнил даже такой судебный термин: безвестное отсутствие.