- Хотел попросить кое-кого… – вздохнул Пчелкин, качая головой, – о важном…
- Понимаю. – И он действительно понимал. Пройдя ни одну подобную операцию, зная, что их может ждать, сам попросил своего помощника Влада в случае чего лично все сообщить Маше. И почему-то сейчас готов был поспорить насчет того, кого ждал Пчелкин.
- Значит, не смог… – Заметив призывающий их жест одного из пилотов, выдохнул тот, направляясь к самолету.
- Кто-то может быть и не смог бы, но только не…
Последние слова утонули в нарастающем визге тормозов. Стремительно обернувшись, Пчелкин увидел, как практически на ходу из машины выскочил Белов и побежал к ним.
- Ребят, пять минут. – Обратился к уже обеспокоенно смотрящим на часы пилотам Введенский, остановившись на верхней ступеньке трапа.
Те понимающе кивнули. Задержка — это, конечно, плохо, но кто знает, увидятся ли когда-нибудь еще те двое, что замерли напротив друг друга на пустынной взлетной полосе.
- Уроды… – Немного отдышавшись, Белов поднял глаза на Пчелкина. – Нельзя! Не по рангу! Охраняемая территория! Черти крючкотворные! Полчаса уговаривал!
- Спасибо.
Резко замолчав, Белов несколько секунд смотрел на друга, ища подходящие слова. После чего, отчаянно махнув рукой, просто обхватил его за плечи и притянул к себе.
- Ты это… – сжимая холодный флис куртки Пчелкина, он даже не пытался поймать враз покинувшее его ораторское дарование. – Короче… Чтоб вернулся… Понял?
- Пообещай, – отпрянув от Белова, Пчелкин пристально посмотрел на него, – что, если со мной что-нибудь случится, она узнает это не от чужого человека.
- Ты чего удумал?! – вырвавшийся из его рта возмущенный клуб пара взвился подобно перекипевшему чайнику.
- Пообещай! – Оглянувшись на окликающего его Введенского, заметив его недвусмысленный жест пальцем о запястье, Пчелкин поспешил к трапу, то и дело оборачиваясь на оставшегося стоять Белова. – Пообещай, что сам скажешь ей!
Ловя замерший на нем взгляд друга, пытающегося перекричать разгоняющиеся двигатели, Белов, отрицая саму возможность озвученного Пчелкиным сценария, тем не менее, не мог позволить тому улететь, не будучи уверенным, что друг выполнит его просьбу. Кричать уже не было смысла, поэтому, отступая под вихрем поднимающегося снега, Белов успел поднять вверх сжатую в кулак руку, прежде чем Пчелкин скрылся за закрываемой на ходу дверью.
Одиноко стоя посреди пустого аэродрома, Белов смотрел вслед тающему в небе следу. Показалось ли ему, или Пчел успел улыбнуться, заметив его жест.
====== Глава 4. Неожиданные гости. ======
Детский плач, поначалу тихий, еле слышный, но с каждой секундой становящийся все более требовательным, вырвал Ольгу из ее сна, в котором они с Витей шли по их любимой аллее небольшого парка рядом с домом, останавливаясь и целуясь в свете фонарей, смеясь, смахивали снег с ресниц друг друга. Невольно привыкшая к тому, что, если Витя ночевал дома, то всегда первым реагировал на проснувшуюся Вику, Ольга не сразу сообразила, что к чему, даже машинально рукой стала елозить рядом с собой. И вдруг резко подскочила в кровати. Бешено бьющееся сердце чуть ли не перекрывало дочкин плач. Смотря на пустое и даже не примятое место рядом с собой, Ольга вырвалась из охватившего ее оцепенения, лишь когда дверь спальни отворилась.
Киру было достаточно одного взгляда на мать, чтобы понять – она уже заметила, но еще не осознала отсутствие отца. Но тем не менее, она первая оказалась у кроватки Вики, взяв ее на руки, стала медленно укачивать, успокаивая. Когда сестренка начала требовательно чмокать маленькими губками, прося поесть, Кир вышел из комнаты, на время кормления оставив маму одну.
Пройдя на кухню, он подошел к окну, рассматривая первых одиноких прохожих, что, кутаясь в воротники и капюшоны, брели по своим ранним делам. Брошенный на часы взгляд. Почти шесть… Это значит, отец уже далеко. Ночью он так и не смог уснуть, слышал, как отец собирался, слышал его тихие шаги. При звуке хлопнувшей двери уткнулся лицом в подушку, сжав ее зубами, чтобы не завыть от боли и страха. А потом вдруг резко вскочил и бросился к окну. Видел, как отец сел в машину, и долго потом еще смотрел ей вслед даже после того, как красные огоньки фар растаяли в темноте. А потом, бросившись в коридор, нащупал в кармане мешочек с вещами отца, и так и лежал, сжав его в руках, пока не услышал набирающий обороты плач Вики.
- Уснула…
Обернувшись на тихий голос матери, Кир кивнул и подошел к столешнице, машинально налив воды, включил чайник. Хорошо хоть сегодня из уроков только история и физра, думать он сегодня будет явно не в состоянии.
- Где он? – Прозвучал голос мамы прямо за спиной. Повернувшись, Кир увидел ее дрожащие ресницы так близко, что сердце сжалось, с трудом удержался, чтобы не задрожать, как она.
- Наверное, что-то поменялось, и он уехал, не захотев будить нас. – Тихо ответил он, доставая чашку и насыпая в нее две ложки кофе и три сахара.
Сняв с плиты уже начавший свистеть чайник, налил воды до самого верха, медленно помешивая ложку, слышал, как мама дошла до стола. Даже отсюда услышав «аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», Кир облегченно вздохнул. Хорошо, проверил телефон отца, тот забыл его выключить.
- Вне сети…
Ольга смотрела на спину сына, уже минуты две размешивающего сахар. Не замечая ни темноты, никто из них почему-то не додумался включить свет, ни этого затянувшегося помешивания, она все думала, есть ли какая-то связь между не покидавшей ее все эти дни тревогой и внезапным отъездом Вити. С одной стороны, Кир прав, сколько было уже таких случаев, когда планы менялись или корректировались так внезапно, что Витя не всегда успевал предупредить ее. Но с другой… почему тогда этот странный, непонятный, необъяснимый липкий страх не покидает ее. Да и Вика, хоть и уснула, но кушала крайне нервно, несколько раз больно прикусив грудь, чего за ней никогда не наблюдалось. Даже в пик прорезывания зубов. Словно дочь что-то чувствовала.
Заметивший, что они все это время сидели в темноте, Кир включил свет, и Ольга тут же вздрогнула. Резко обернувшись на ее похожий на стон вздох, он подошел к столу в тот самый момент, когда она взяла лежащий под салфетницей листок бумаги, маленький листочек с блокнота записи покупок. Прочитав его, закрыла рот рукой и, прикусив губу, откинулась на спинку стула, повернув голову к окну.
«Я вас очень люблю»
Четыре слова, от которых защипало в глазах так, что Кир, положив листок обратно, вернулся к стоящей на столешнице чашке. Сделав глоток, поморщился. Как он умудрился сделать такое пойло? Неужели совсем в прострации? Стараясь, чтобы мама не заметила, тихо вылил содержимое чашки в раковину.
Впрочем, Ольге было не до этого. Что значит эта записка? Обычное желание перед долгой разлукой сказать такие простые, но такие важные слова? Но тогда почему ей между строк мерещится его отчаянное последнее «прости и прощай»?
- Куда он поехал? – Ей показалось, или Кир вздрогнул от ее вопроса.
- Он же говорил, – Кир всегда знал, что у мамы фантастическая интуиция на отца, но он обещал ему хранить тайну, – в Сур…
- Я знаю, что он говорил. Куда он на самом деле поехал? – Странное предчувствие нарастало в ней, не давая успокоиться.
- Не знаю. – Кажется, ему даже удалось сказать это более-менее уверенно.
- Господи… – Ольга, в который уже раз перечитывая записку, уже была почти уверена, что ни в какой Сургут Витя не поехал, что его снова послали на какое-то секретное задание, когда даже семье запрещалось говорить, куда ты едешь. А значит, остается только верить, ждать и молиться. Чтобы опасность и беда обошли стороной, чтобы вернулся живым.
- Хочешь, я передам через ребят, что заболел, и посижу с Викой. – Видя, в каком состоянии мать, Кир был готов на все, только чтобы облегчить ей боль расставания с отцом.
- Нет, – Ольга, встрепенувшись, покачала головой, – не стоит. Я справлюсь. Мы, – она посмотрела на сына, протянув руку, коснулась его лица. Витин разрез глаз, его скулы, его линия губ, с годами Кир все больше становился копией отца, – справимся… Только бы он вернулся…
Кир молча обхватил руку матери, поцеловав ее, задержал у щеки. Дрожь пальцев как дрожь сердца, словно залетевший шальной февральский ветер сковал их. И в этом плену холода им жить до весны и верить, что пьянящий аромат цветущей сирени ворвется в их дом вместе с вернувшимся отцом.
Сжав в руке записку, Ольга медленно поднялась и пошла в комнату. Надо приготовить вещи для Вики, которая скоро проснется, запустив очередной день, первый из множества, что им предстоят без их папы… Замерев в полумраке коридора, Ольга коснулась рукой его лежащих на тумбочке перчаток. Забыл… Поднеся их к лицу, она вдохнула запах кожи, смешанный с его запахом.
- Только пожалуйста… вернись… – Прошептала она, не зная, где он сейчас, посылала ему ниточки своей любви, зная, что ее молитва найдет его, где бы он ни был.
Последний щелчок карабина, последняя проверка снаряжения.
- Через десять минут будем над местом! – Крикнул им, выглядывая из кабины, второй пилот.