- Но ведь можно же как-то и по-другому?
- Можно сразу дать денег. Лучше дать, Митроха, позора в этом нет. Но и здесь тоже есть свои тонкости.
- Какие? - заинтересованно спросил Митроха.
- Да ведь с тебя захотят взять как можно больше?
- Это уж непременно.
- Вот. А ты захочешь дать как можно меньше. Возникнет непростая задачка и тебе ее нужно правильно решить, а это такая морока, такая душевная боль.
- Да уж... - дед Митроха замолчал, по-видимому, о чем-то задумавшись. - И зачем только нужно было устраивать такое с местными курятниками?
- Ну, как зачем? - рассмеялся кто-то из Сивушек. - Во-первых, на этих справках кормится уйма народу и работа подходящая. Сидишь целый день, пьешь чай, обсуждаешь разные способы похудания и говоришь только время от времени: "Принесите справку такую-то. Что? Уже принесли? Тогда принесите другую".
- А причем здесь способы похудания?
- Да ведь работа у них сидячая, а в чае много солей и они постепенно в разных местах откладываются.
- А-а. А во-вторых?
- А во-вторых, здесь есть и государственные резоны. Ведь дай вам волю, так вы всю землю позастроите своими курятниками, а она у нас одна...
"Да, Земля у нас одна, - подумал Силантий. - И другой Земли здесь уже не будет. Красный звездолет не взлетел, а скруджи свои желтые звездолеты даже и строить не станут. Им в космосе делать нечего, там их ссуды под проценты никому не нужны..." Он сразу же потерял интерес к застольной беседе и снова погрузился в воспоминания.
Совсем скоро после того, как в его снах появилась чудная француженка, жизнь Силантия начала превращаться в трагедию. Окончив школу, он тут же помчался в город Чугуев и подал документы в Чугуевское летное училище, так как знал, что оно сумело подготовить немало выдающихся космонавтов. Силантий сдавал экзамены и проходил медицинские тесты словно бы во сне. Он все делал легко и быстро, так как уже давно был готов и к этим экзаменам, и к этим тестам. Казалось, что еще чуть-чуть, и он поставит ногу на первую ступеньку лестницы, ведущей в небо. Эта лестница вела прямиком к космическому трамплину, а прямо за ним начиналась дорога к звездам.
Когда были вывешены листы с фамилиями поступивших, Силантий в них себя не обнаружил. Сначала он подумал, что это какая-то глупая ошибка, и отправился на апелляцию. Апелляционная комиссия состояла всего из одного человека - седого майора с косым шрамом на подбородке. Он заглянул в какие-то папки и сказал:
- Все экзамены вы сдали успешно, товарищ абитуриент.
- Так в чем же дело? Это ошибка? - с надеждой спросил Силантий.
- Нет. Вас зарубили по медицинским показаниям. Для летчика-истребителя вы имеете слишком большой рост. И вес.
- Но я же видел сдесь высоких ребят.
- Это будущие бомбардировщики. Хотите стать бомбардировщиком?
- А их берут в космонавты?
- Случается, - задумчиво сказал майор. - Но вас все равно не возьмут. Поймите же, наконец, кабины космических кораблей рассчитаны только на людей специальной конституции - маленького роста, подвижных и ловких. Время космонавтов-богатырей еще не пришло. Извини, сынок. Хочешь стать бомбером, сынок? Они летают на больших красивых самолетах. Во время полета можно пить чай, кофе...
- Нет. А зачем тогда я сдавал все эти экзамены? Ведь медицинская комиссия была в самом начале?
- У нас хронический недобор пилотов бомбардировщиков, всех не прошедших в истребители сразу же отправляют на бомбардировочный факультет и документы можно переоформить прямо сейчас.
- Нет.
- Не понимаю я тебя, сынок, чего ты кобенишься? Думаешь сбрасывать бомбы - простое дело? Нет, совсем не простое. А небо, как говорится, одно на всех...
Силантий многое мог бы сказать этому майору. Например, то, что он пришел сюда для того, чтобы начать свою личную борьбу с солнечными ветрами, с космическими магнитными бурями, с сероводородными тайфунами Юпитера и черными дырами, а не для того, чтобы сыпать бомбы кому-то на голову. Это были слишком приземленные задачи, которые на тот момент времени его почти уже не интересовали.
Впрочем, все это больше не имело никакого смысла - полет к звездам был прерван в самом начале. Прощай, Туманность Андромеды, к тебе полетят маленькие ловкие люди. Они легко поместятся в кабины звездолетов.
Возвращение в Бобров происходило словно в бреду. Силантий не помнил, как он очутился на бобровской автобусной станции и как затем добрался до хрущевки под номером сорок три. Две недели он не выходил из своей комнаты, а затем начал лихорадочно просматривать всю имеющуюся техническую литературу. Да, действительно, кое-где расплывчато упоминалось о физических характеристиках космонавтов, и он просто раньше не обратил на это внимания. Ситуация напоминала злую шутку. Силантий словно бы выпал из жизни. Он механически ел, спал и ходил на прогулки. Голова была пустой, как церковный колокол и почти не болела, но лучше бы она болела. Может тогда Силантий смог бы хоть на чем-нибудь сосредоточиться. Постепенно прогулки становились все более длинными, он уходил далеко за окраины Боброва, где бродил по лесам, полям и лугам планеты, к поверхности которой теперь навсегда было приковано его могучее, но абсолютно не пригодное для космических полетов, тело.
Со временем Силантий начал брать с собой на эти прогулки короткую прочную веревку. Чуть позднее к этой веревке добавился крохотный кусочек хозяйственного мыла, а затем незаметно и очень кстати пришла осень, и Силантия призвали в армию. Его космические тренировки не остались незамеченными медицинской комиссией - Силантия призвали в морскую пехоту, в Заполярье. Ему было все равно.
Отдельный батальон морской пехоты (в/ч 2212 "Полярные медведи") базировался на базе подводных лодок стратегического назначения. В мирное время он нес караульную службу, а в случае нападения с суши, моря или воздуха, должен был защищать стратегическую базу, сражаясь до последнего вздоха, патрона и человека.
Как ни странно, тяжелые условия, строгий распорядок и большие физические нагрузки (за полярным кругом все нагрузки кажутся минимум в два раза тяжелее, чем в средней полосе, например), постепенно притупили страдания Силантия по космосу, но окончательно избавиться от них он так и не смог. Прохаживаясь ночью вдоль пирса с подводными лодками, он часто смотрел на звезды (а звезды в заполярье в два раза больше и как минимум в четыре раза ярче, чем в средней полосе) и пытался как-то переосмыслить то, что с ним случилось.
Выходило, что художественная литература и реальная жизнь - это не мир и его подробное описание, а две абсолютно разные вещи в себе. Силантий подозревал теперь, что и к звездным туманностям на самом деле никто лететь не собирался. Так - настрочили когда-то подходящую к моменту книжку, и все. Вон и американцы летали-летали на Луну, скакали по ее поверхности и даже ездили по ней на своем уродливом автомобильчике, а потом глухо заявили, что у них флаг качался, якобы от того, что вокруг постоянно кто-то бегал. Кто-то загадочный и темный, и все время им мешал, а затем просто быстро убрались с Луны, да и дело с концом.
Силантий поправил автомат и сплюнул на пирс. "Если бы мне только можно было долететь до Луны! - с жаром подумал он. - Я бы быстро прояснил - кто там вокруг американских флагов шастает! Черный и волосатый". Да даже вот и эти подводные лодки - современные "Наутилусы". Разве похожи они на лодку благородного капитана Немо?
Силантий вспомнил, как наблюдал однажды экстренную загрузку ракеты с разделяющимися боеголовками в шахту такого вот современного "Наутилуса". Сначала погрузка шла хорошо - ракета медленно опускалась в шахту. А потом вдруг налетел порыв ветра, корпус ракеты соприкоснулся со стенкой шахты и над пирсом пронесся глухой удар: "Бу-у-ммм!", а сразу же за ним послышался и коллективный выдох всех участников загрузочной операции: "А-а-ахх!" (Силантий тогда тоже непроизвольно сказал "А-а-ахх!", хотя и не имел к загрузке никакого отношения). Никакая литература не смогла бы описать подобное событие и чувства, которые испытали его участники, во время произнесения этого коллективного "А-а-ахх!".