- Кто это? - все время удивлялся Исаак Яковлевич.- Откуда здесь взялись все эти люди?
- Долго объяснять, - отвечал ему Легкокрылов из темноты. - Да и не в них сейчас дело. Осторожно, смотрите под ноги.
Действительно, Исаак Яковлевич, из-за постоянных занятий гадательной магией (а они проводились исключительно с помощью специальных бумажных листов) никогда не бывал на производственной натуре, так сказать, и поэтому сейчас сильно нервничал. Он постоянно на что-то натыкался, с риском сломать себе ногу, вступал в лужи разлитого повсюду машинного масла и все время цеплялся рукавами своей новенькой голубой фуфайки за какое-то ржавое железо.
"Что это такое?" - постоянно спрашивал Исаак Яковлевич, практически непрерывно указывая пальцем то на древнюю, похожую на треснувший египетский саркофаг, опоку, то на выступающий из тьмы нож ржавого загрузочного трактора, - "А это что такое? А это? А это?". Бычин лишь отмалчивался на это и хмурил глаза, а сбивчивые пояснения Тесленке давали Легкокрылов и Сластенов.
По мере приближения к доменным печам опасного ржавого железа вокруг становилось все больше и больше, и, в конце концов, Бычину и Легкокрылову пришлось подхватить начальника планового отдела под руки, а роль проводника мужественно взял на себя Сластенов. Он шел впереди экспедиции, то и дело на что-то натыкаясь в темноте и громко ругаясь отборными матерными словами.
В конце концов, команде специалистов удалось достичь конечного пункта экспедиции - смотровой площадки крановщика козлового крана, расположенной под потолком цеха ширпотреба. Путешествие прошло в целом удачно, хотя и не без потерь - Сластенов безнадежно испортил свои новые югославские ботинки, Бычин сразу в трех местах разодрал новенькую фуфайку, а Легкокрылов сильно поранил руку и теперь он облизывал покрытую кровью ладонь языком, пытаясь потуже стянуть зубами безнадежно испорченный носовой платок. Только на Исааке Яковлевиче не было ни ран, ни повреждений одежды, ни даже случайной соринки.
- Уф-ф, - сказал он, усаживаясь в кресло крановщика. - Надеюсь, что оно того стоило...
- Это уж - будьте уверены, - весело откликнулся Сластенов. Он раскрыл свою брезентовую сумку и начал выкладывать из нее восьмикратные полевые бинокли, коробочки с секундомерами, большой термос с кофе и пластиковый пакет с бутербродами. Бычин следил за его действиями с одобрением, а Легкокрылов продолжал обрабатывать языком свою рану.
- Позвольте, но где же э-э... работники? - спросил вдруг Исаак Яковлевич. - Ведь они уже должны бы приступить к выпуску продукции, или я ошибаюсь?
- Да сменный мастер уже пришел, - ответил Сластенов, осматривая помещение цеха через полевой бинокль. - Он просто из дежурки никогда не выходит. Сейчас и работники подтянутся, вы же сами видели - какие здесь пути-дороги...
- Да, - согласился Тесленко. - Дороги, конечно...
- Ага!- закричал Сластенов. - А вот и наш объект!
Все сразу бросились к биноклям, и, расхватав их, начали водить окулярами туда-сюда.
- Ого, какой богатырь! - воскликнул Исаак Яковлевич. - Прямо Илья Муромец! Давненько я таких здесь не наблюдал. И на космонавта чем-то похож в этом своем странном костюме.
- Вы будете ужасно смеяться, Исаак Яковлевич, - давал пояснения Сластенов, - но многие наши кадровые работники его так между собой и называют - "космонавтом".
- В самом деле? - удивлялся Тесленко. - Надо же.
- Всем внимание! - воскликнул Легкокрылов. - Сластенов, берите скорее секундомер, будем делать контрольные замеры. Я тоже возьму, и проведу параллельное исследование.
- Ой, - тихо сказал Бычин. - Вы только посмотрите на это! Кажется, началось!
Окуляры всех полевых биноклей тут же обратились вниз, потом тихо щелкнули и зацокали секундомеры. Скоро снизу стал доноситься грохот древних погрузочных механизмов, рев газовых факелов и тяжелое ворчание загрузочных конвейеров.
- Какой ужас, - пробормотал Бычин. - Я не мог себе даже и представить такое... Кошмар.
- Боже ж мой, - тихо вторил ему Исаак Яковлевич. - Какое горе. И надо же было случиться такому горю именно у нас на ЗТЛ, когда я здесь составляю свои планы на будущее.
А потом наблюдательная площадка наполнилась разноголосицей беспорядочных выкриков:
- Хронометрируйте, хронометрируйте же!
- Я немогу! У меня кружится голова!
- Ой! Я уронил секундомер! Ему п..., ой - и каску!
- Где он! Я его потерял!
- Да вот же он - слева! А, нет - это просто пыльное облако!
- Вот он - у опок!
- Нет, он у поддувал!
- А что это?
- Это там где огонь!
Вскоре цех ширпотреба утонул в облаках пара и пыли после чего любые наблюдения стали абсолютно бессмысленными. Только очень опытный специалист по грохоту и скрежету механизмов, мог бы теперь весьма приблизительно судить о том происходит внизу.
- Вот так космонавт, - тихо сказал Исаак Яковлевич, опуская бинокль. - А ведь вот так вот можно запросто и коммунизм здесь построить...
- Так и что? - тут же сморозил в своей обычной манере Бычин. - И пусть. И на здоровье.
Исаак Яковлевич искоса посмотрел на него своими грустными мудрыми глазами.
- Вам что же, в развитом социализме жить надоело?
- Почему же сразу - "жить надоело"? - обиделся Бычин. - Но ведь и Маркс, и Владимир Ильич и Иосиф Висс... и все остальные, говорили, что его обязательно нужно построить. Они ведь учили, что нужно любой ценой создать это самое, общенародное счастье, и еще, кажется, они хотели добиться наиболее полного удовлетворения всех трудящихся, или это, как его... ну вы поняли. Или это я чего-то не понимаю?
- Маркс в свое время наговорил много чего, - рассудительно заметил Исаак Яковлевич. - А понаписывал еще больше. Но что означает этот его коммунизм до сих пор до конца не ясно. Здесь все дело именно в неопределенности. Ведь может получиться так, что после построения этого самого коммунизма всех бюрократов посадят в железные клетки и станут показывать на площадях, причем абсолютно бесплатно, а планировщиков начнут пытать раскаленным железом... Вам это надо?
- Так вот оно что... - потрясенно прошептал Бычин. - Ну, тогда конечно не нужно ничего такого строить. Пусть его... В развитом, этом самом, как его... тоже неплохо.
- Вот видите, - подытожил Тесленко. - А такие вот молодцы могут построить вам все, что угодно. Вы и ахнуть не успеете. Будь моя воля, я бы распознавал их еще в роддомах, а потом сразу же награждал специальными орденами и тут же отправлял на заслуженную пенсию.
Это была, конечно, шутка от старого опытного планировщика, но оказалось, что присутствующие восприняли ее по-своему и по-разному.
- А с технологами? - спросил вдруг Сластенов. - Что при коммунизме сделают с технологами?
- Им сделают безболезненный укол в центр мозга, - бесцветным голосом сказал Исаак Яковлевич. - И они тихо уснут.
Сластенов нервно сглотнул слюну, потупился и умолк. На смотровой площадке установилась гнетущая тишина.
- Но что же нам теперь делать? - тихо и как-то безнадежно спросил Легкокрылов. Если бы он только знал трагическую предысторию этого рокового вопроса. Ах, если бы он только знал...
Тесленко на мгновение опустил свои тяжелые, вечно красные от долгого предугадывания веки, а затем резко поднял их и произнес:
- Подпускать его к нашим домнам нельзя - это понятно. Нужно дать ему поработать еще некоторое время, вдруг он устанет и успокоится, а если нет, то нам придется аккуратно подвести его под награждение каким-нибудь орденом и отправить в турне по предприятиям нашего главка. Пусть катается по стране и делится опытом. Так мы его, конечно не остановим, но хотя бы задержим, а там и еще что-нибудь придумаем... А вот избыточную продукцию можно расписать на весь наш Марксом спасаемый завод и к следующему Новому Году выписать себе хорошую премию...