И действительно, за свою жизнь Сивушки украли всего не так уж и мало. Начали воровать они еще на ЗТЛ им. Карла Маркса. Тащили они оттуда все - и алюминиевые болванки, и отлитые из редких сплавов заготовки, и специнструмент, и спецодежду. Позднее советское время к этому очень располагало и тогда этим делом грешили почти все граждане Боброва. Все добытое Сивушки сносили в гараж своего папы (такого же Сивушки, но уже очень старого и заслуженного пенсионера) где и делили между собой всегда очень аккуратно и справедливо, по-братски.
Но вот случилось так, что однажды Сивушки замахнулись на крупное -трехсоткилограммовый рулон тончайшей серебряной проволоки, но не справились, попались, и пять лет провели в местах не столь отдаленных, в одном исправительном лагере, откуда вышли по амнистии уже после 91-ого года.
Тогда зарплату на ЗТЛ уже давно не выдавали, а само предприятие выставили на залоговый аукцион. Сивушки быстро сориентировались в ситуации, решили не теряться и получить свою долю общенародной собственности нетрадиционным, но хорошо знакомым им способом. Однажды, зимней ночью, они зашли в гости к своему куму (охраннику открытой складской площадки) прямо на работу и напоили его водкой с растворенными в ней специальными порошками. Пока кум хохотал и бегал по сторожке, пытаясь поймать себя же и надеть на себя наручники, Сивушки разрезали колючую проволоку ограждения и покатили наружу круглую отливку из редчайшего сплава. Но, уже миновав ограждение, они не смогли удержать двухтонную отливку на крутом ледяном откосе зимней дороги. Отливка вырвалась из их жилистых рук и прокатилась по ногам Сивушек, сломав и искалечив братьев навсегда.
Одному из братьев перебило правую голень (он страховал отливку справа), а другому - левую (он пытался удержать отливку за левый бок). В ту кошмарную ночь искалеченным братьям удалось кое-как, чуть ли не ползком, добраться до гаража своего папы, а отливка так и осталась лежать в снегу, рядом с обледенелой дорожкой, где ее утром и обнаружили пришедшие на смену охранники. Голени Сивушек срослись неправильно, что привело к сильной их хромоте, хотя и на разные ноги, отливку вернули на место и чуть позже отправили в объединенную Горбачевым Германию на переплавку, а кума выгнали с работы и присудили ему огромный штраф за распитие спиртных напитков прямо на рабочем месте.
После этого случая их так теперь и называли - Кривой Сивушка и Косой Сивушка (тогда они уже хромали на разные ноги, и так их теперь можно было легко различать во время передвижения), но привычки свои они не изменили все равно, а выпить и побалагурить весело - это все было у них в крови.
Вот какие разные, на первый взгляд, наемные рабочие люди собрались под крышей ЧП "Скорбь". Теперь они в одинаковых черных фуфайках, толстых брезентовых штанах и одинаковых цигейковых шапках, сидели напротив Подкрышен-Крысовского и внимательно слушали его речи. Эти шапки, штаны и фуфайки для своих работников закупил когда-то он сам, лично, на одной из распродаж сэконд-хэнда, о чем сейчас, во время беседы, и жалел безмерно в связи с недавним обретением проказницы Адельки.
- Ну, что? - спросил Подкрышен-Крысовский, поправляя ворот модного белого свитера. - Все вы поняли, или еще не все?
Силантий сплел в замок пальцы огромных мускулистых рук и коротко кивнул головой.
- Опок у нас пять? - спросил Закрышен-Крысовский и тут же сам себе ответил. - Пять. Формовочной смеси достаточно? Достаточно. Шихты закуплено мною лично на месяц вперед? Закуплено. Значит и ангелов должно быть к концу смены - минимум пять. Пять (Подкрышен выбросил вперед руку с растопыренными белыми пальцами). Пять! А не один, не два, не три, и не четыре! Пять ровно!
- Дык ведь, Миля, - вмешался в разговор дед Митроха. При разговоре он смешно дергал кадыком. - Печь то у нас какая? Можно сказать, что это и не печь вовсе, а так - большой тигель. За раз шихты в нее можно загрузить только на два статуя. А то ведь войдем в перегрев и разнесет все к ибиням, ну просто все же - и печку, и нас, и контору. Давление-то у нас предельное уже давно достигнуто. Уже повышать дальше его некуда и опасно к тому же. Силантий, чего ж ты молчишь как чурбан?
Силантий снова коротко кивнул и откинулся всем телом на спинку стула. Стул жалобно затрещал под его тяжелым телом, а его задние ножки слегка разъехались в стороны. Все присутствующие тут же повернули в его сторону головы, но стул с нагрузкой справился. Братья Сивушки по-волчьи оскалили зубы и снова посмотрели на Крысовского с угрожающим интересом.
- Ты вот что, Митроха, - сказал тот, снова оттягивая ворот свитера. - Ты не зуди. А если давление у вас уже предельное, так подзадержитесь чуток после смены, да и проведите две загрузки шихты.
- Это что же нам - до десяти вечера здесь пыхтеть? - зло сказал Косой Сивушка. - А как же КЗОТ?
- Ты не в курсе, Косой, - елейным голоском откликнулся Кривой Сивушка.- с КЗОТом они уже давно договорились. Типа - по желанию трудящихся можно сдохнуть прямо у печи и все будет ништяк. Типа - самим же этого и захотелось...
- Ну, хватит! - оборвал его Крысовский. Он вынул из ящика стола "Российскую Газету" и потрусил ею в воздухе, распрямляя первый лист. - Вот вы тут лаетесь как собаки и от работы отлыниваете, а нормальные люди тем временем звание Героя Труда получают! Работают люди, а не гундосят, как вы здесь - у меня.
На первом листе газеты помещалась большая фотография сухощавого усатого мужчины в темном костюме. На груди мужчины висела крошечная золотая звездочка.
- Это что ж такое - едрить! - воскликнул Митроха.- Никак Стаханов наоборот получается, а?! Мужики? Это как же такое выходит? Ну, был бы еще золотой крест с тремя перекладинами или мальтийский хотя бы, это еще туда-сюда, это я б еще понял, а так ведь снова она - пятиконечная выходит. Едрить!
- А она с дракончиком, - зло сказал Косой Сивушка.- Ты, Митроха, приглядись получше. Вона они как язычки на стороны-то пораскинули, любо-дорого наблюдать.
- Да ну-у? - деланно удивился дед Митроха. Он театральным жестом вынул из кармана фуфайки круглые очки с перевязанной изолентой дужкой и водрузил их на нос.- Ну-ка, Миля, а дайкось свою газетку сюда. Любопытство разбирает посмотреть на такое.
- После, - Подкрышен-Крысовский положил газету на стол и прихлопнул ее ладонью. - А кресты со звездами здесь ни при чем, Митроха. Просто выходит, что люди работают, а вы вот - бездельничаете. Я газетку-то оставлю - почитаете на досуге для ума. А досуг у вас, можно сказать, чуть ли не целый рабочий день. Пригрелись у меня здесь на груди, понимаешь...
- Ни хрена! - зло сказал Кривой Сивушка и сквозь зубы сплюнул на пол.
- Короче! - ненатурально вспылил Крысовский.- Или беритесь за ум, или новогодняя поляна отменяется! Да и все остальные поляны тоже, вот прямо с сегодняшнего дня. Идите работать!
Работники начали медленно выходить из помещения, но Кривой задержался в дверях и, обернувшись, посмотрел прямо в глаза Крысовского.
- Ни хрена! - твердо повторил он и снова обильно сплюнул на пол.
"Ну, и правильно, - удовлетворенно подумал Крысовский с напряжением глядя в злые глаза своего работника. - Хрен вам, а не поляны, обормоты. Куплю Адельке какое-нибудь колечко".
Кривой немного постоял в дверях, а затем повернулся к хозяину спиной и, хромая изувеченной правой ногой, пошел в производственное помещение.
- И каски там надевайте! - крикнул ему вслед Подкрышен.- Зря я их, что ли вам покупал? Охрана труда у нас всегда на первом месте!
Он подождал, пока спина Сивушки не скроется в полумраке коридора, а затем бодро вскочил на ноги и накинул на плечи короткую модную курточку из голубоватой кожи. Затем он быстро осмотрел помещение, подхватил теннисную сумку и, хлопнув дверью, выбежал из кабинета.