Учиться фермерскому делу пришлось не только Сириусу, но и Элизабет. Правда, она теперь больше времени проводила в Кебмридже, но несколько месяцев в году ей предстояло жить в Гарте. Немолодая уже женщина была крепкой и выносливой, а в прошлую войну ей довелось работать на земле. Поначалу Паг упрямо относился к ней как к гостье «из благородных», но понемногу между ними сложились отношения, вполне устраивавшие веселого старика. Элизабет разыгрывала роль ленивой и ворчливой служанки, а он — строгого хозяина. Фермер с удовольствием распекал и отчитывал «лентяйку», грозя нажаловаться Сириусу, который запросто уволит склочную бабу, если та не прикусит язычок. Элизабет отвечала ему насмешливым подобострастием и любовными дерзостями. Миссис Паг далеко не сразу поняла, что их постоянные перепалки в сущности — дружеская игра. Беспокойства ей добавлял Сириус, который, участвуя в забаве, часто изображал верного пса, защищающего любимую хозяйку от серьезной угрозы. Однажды он совершенно серьезно упрекнула мужа за грубость, но Паг только погрозил ей пальцем:
— Не видала ты, милая, как мы с миссис Трелони воркуем, когда тебя нет. Настоящие голубки, верно, миссис Трелони?
В весеннем семестре у Сириуса с Элизабет было полно забот. Томас несколько раз вырвался на недельку, посмотреть, как идут дела в Уэльсе. Раз он привез с собой ученых друзей — познакомить с Сириусом. В другой раз они с Сириусом провели пару дней в Аберсуите, на станции растениеводства: пес интересовался возможностью улучшения горных пастбищ. Вернувшись, он забросал Пага дерзкими идеями. Фермер принял их сочувственно, хоть и с осторожностью.
То было, пожалуй, самое счастливое время в жизни Сириуса. Он наконец нашел приложение своим сверхсобачьим способностям и добился определенной самостоятельности. Он допускал немало ошибок — дело было новое, зато разнообразное, конкретное и (как он выражался) здоровое для души. На глубокие размышления времени почти не оставалось, но ответственность за других заставила Сириуса почти заБыть об интеллектуальной деятельности. А позже, обещал он себе, освоившись с новой работой, он вернется к литературным и композиторским трудам.
Единственным его отдыхом была музыка. По вечерам, когда Элизабет, утомленная работой на свежем воздухе, отдыхала в кресле, Сириус слушал концерты по радио или перебирал пластинки. Порой, уходя на пустоши с юными учениками, он пел собственные песни. Иные из них, мало доступные человеческому уху, глубоко трогали суперовчарок.
И еще у него была смышленая молодая сука — Миванви — стройная как леопард, с роскошной блестящей шерстью. Сириус не собирался заводить сексуальных отношений с подчиненными. Более того, он полагал, что Мивавнви принадлежит Идеалу. Но Идеал постарел. Он принадлежал к породе обычных суперовчарок и старился быстрее Сириуса, только теперь достигшего полной зрелости. Миванви в период течки отвергла прежнего любовника и всячески старалась соблазнить Сириуса. Он продержался некоторое время, но в конце концов поддался ее нечеловеческому, но превосходящему собачье обаянию. Идвал, конечно, был против, но более крупный и физиологически более молодой пес быстро внушил старшему, что протестовать бесполезно. Собственно, Идвал так трепетал перед своим четвероногим хозяином, что протест его в любом случае не заходил далее оскорбленного поскуливания да изредка — мятежного рыка.
В должный срок Миванви принесла пятерых щенят. Головы у них, конечно, были обычной величины, но большинство имели на любу бурые отметины — как у Сириуса и у его матери. Очень скоро эльзасская кровь щенков стала заметна каждому. Не оставалось сомнений, что Сириус им если не отец, то дед уж точно. Они и дали начало тем метисам с эльзасской кровью, которые теперь разошлись по всей округе.