Опыт земской деятельности привел его к разочарованию в возможностях местного самоуправления. Конечно, утверждает он, «наше самоуправление и выборное начало — это наша школа. Шалим мы, но и учимся вместе с тем». И он задает вопросы, обеспечены ли достойные общественные деятели «большинством голосов в решении предстоящих вопросов; обеспечены ли они на избирательных съездах сочувствием коноводов», и завершает свои рассуждения в пессимистическом тоне, что свойственно человеку, прошедшему большую и трудную политическую школу с крушением надежд и иллюзий.
В последние годы богатой событиями и встречами жизни Базили занимался разбором бумаг и дневников, которые вел с 1830 г. Он умер за этой работой утром 10 февраля 1884 г., и одесские газеты и журналы откликнулись на его смерть[37]. К сожалению, о судьбе ценнейшего архива К. М. Базили нам ничего не известно.
«Если книга моя, — писал К. М. Базили в предисловии, — будет включена в разряд материалов, которых изучение полезно при исследовании вопроса о судьбах Востока, то труд мой не потерян»[38]. Эти слова проливают свет на задачи, которые ставил перед собой Базили, приступая к работе над книгой. Принести практическую пользу в решении восточного вопроса — вот ради чего был предпринят им труд.
Базили не был ученым-историком, поэтому напрасно стали бы мы искать в его взглядах стройных и тем более оригинальных общеисторических концепций. Будучи широко образованным человеком, он заимствовал философско-исторические представления, распространенные в исторической науке того времени, при этом заимствовал не всегда последовательно, временами эклектически сочетая самые разные исторические направления. Можно полагать, что наиболее сильное влияние Базили испытал со стороны французских историков эпохи Реставрации, в частности их ведущего представителя Франсуа Гизо.
Вместе с тем он воспринял некоторые идеи западноевропейской и русской просветительской литературы. Он разделял основное положение исторической мысли начала XIX в. о том, что история есть процесс развития, подчиненный определенным закономерностям. Он писал о «великих законах», которые управляют человеческим обществом, и имеют общеисторическое значение. Поэтому развитие Сирии происходило, по его представлениям, теми же путями, какими развивалась Западная Европа.
Впрочем, он был непоследователен и вслед за М. П. Погодиным исключал развитие России и славянских народов из этого единого процесса. Иногда в его объяснение событий вторгаются элементы провиденционализма, подобно тому, как это можно встретить и у Погодина, и у Гизо.
Базили пытался придерживаться нового в историографии решения вопроса о, как бы мы сказали, субъекте истории. При анализе событий он не только стремился учитывать настроения народных масс, но и отводил народу активную роль. Это не исключало того, что он высоко ставил значение исторической личности, но оценивал ее деятельность с точки зрения исторической целесообразности. В связи с этим он полагал, что необходимые Турции реформы мог осуществить только единодержавный законный правитель, движимый стремлением принести благосостояние государству. Таким он видел султана Махмуда II, но не Мухаммеда Али, руководствовавшегося, по его мнению, лишь честолюбивыми целями. Критическое отношение к египетскому правителю, объяснявшееся, по-видимому, и российской официальной политикой, не помешало Базили в конечном итоге достаточно объективно оценить положительные и отрицательные последствия деятельности египетских властей в Сирии.
И все-таки, думается, предметом своего исследования Базили избрал не столько деятельность правителей, сколько эволюцию в Сирии «гражданского общества». Возможно, в этом отношении он предвосхитил в России взгляды Т. Н. Грановского. И Базили, и Грановский испытали влияние представлений Гизо и Тьерри о классах и классовой борьбе. В ливанских событиях 1840-х годов Базили видел борьбу двух социальных групп — шейхов и «народа». Столкновения между феодалами и «народом» он считал «потрясениями», которым, как он пишет, «подвергаются обыкновенно народы, вскормленные феодальным началом». Но эти столкновения он видел преимущественно в сфере правовой и политической.
37
Записки Императорского Одесского общества истории и древностей. Т. 14. 1886. Ведомости Одесского городского общественного управления. 1884, № 13; Одесский вестник, 1884, № 34–36.