Казалось бы — нормальная производственная деятельность, экономические связи, плодотворная работа. Если бы не одно «но». Торговый оборот России и Катара упорно держится на отметке, близкой к нулю. В 2010 году он составил 50 млн долларов, из которых 98 % — это российский экспорт. Инвестиции — ноль.
Вся бурная деятельность всевозможных делегаций сводится к обещаниям, заманчивым предложениям и маханиям перед носом нашей номенклатуры соблазнительными цифрами с неимоверным количеством нолей. Напомню про историю с банком ВТБ, 10 % акций которого к 15 февраля 2011 года по указанию президента Дмитрия Медведева должны были быть проданы Катару, причем с дисконтом в полмиллиарда долларов. Сделка сорвалась.
Структура ВТБ «ВТБ-Капитал» в июле 2011 года рассыпалась бисером и провела презентацию предложения по продаже Катару двух газовых полей. Ситуация до сих пор висит и, судя по всему, видимо, тихо скончается без результата.
Весной и летом 2010 года Катару были предложены исключительно выгодные условия по инвестпроектам в области недвижимости и золотодобычи. Почти год — вялый интерес, зевки и согласования. В итоге — отказ уже российской стороны по причине бесперспективности. ФГЭС, при всей помпезности и грандиозности замысла, — до сих пор весьма сомнительная структура. По очень простой причине — нет отчетливого и консенсусного механизма согласования цены. Угадайте с одного раза, кто там динамит процесс?
Говоря иначе, зачем-то Катар постоянно держит Россию на коротком поводке, выражая заинтересованность то в одном, то в другом, то в третьем крупном инвестпроекте, в итоге от них отказываясь и начиная проявлять интерес к следующему. Учитывая, что желающих вкладывать средства в российскую экономику не так чтобы много, Катар ведет себя как богатый дядюшка, махая перед носом российской номенклатуры пачкой долларов и при этом отчетливо гоня порожняк. В чем выгода? В чем смысл?
Стоит отметить: в том, что России не касается, Катар отнюдь не скуп. Катар щедр, Катар вливает невероятные деньги — так, он строит гигантский морской порт стоимостью под 7 миллиардов долларов на своей территории, в довесок к имеющимся сегодня сооружениям. Катар строит терминалы по приему СПГ в Англии, на стыке Германии и Польши, на юге Европы. Строит, как Магнитку и Днепрогэс, — в три смены, не считаясь с затратами и усилиями. Не хватает своих кровных — берет кредиты. Нет длинных кредитов — берет короткие.
Вкладываются деньги в строительство супертанкеров-перевозчиков СПГ. О них нужно сказать особо. Супертанкеры проекта Q-Max (Q — это, вестимо, Катар), первый из которых с многозначительным именем Mozah (шейха Моза — вторая и любимая жена Его Святейшества) способен перевозить 266 тысяч кубометров СПГ, что в пересчете на природный газ составляет почти 150 млн кубов за один рейс.
Так вот таких зверей Катар строит 25 штук. В довесок к уже имеющимся. Только по Q-Max объем перевозок катарского газа составит (25 танкеров х 15 рейсов в год х 150 млн кубометров) 56 с четвертью миллиардов кубов СПГ, пересчитанного в природный газ. Треть российского объема, продаваемого в Европу.
Любопытный вопрос: а с чего у Его Святейшества такая уверенность, что он загрузит такими объемами потребителя? И где этот потребитель? И если традиционный потребитель катарского газа — ЮВА, при всем уважении к азиатской экономике, вряд ли сможет обеспечить загрузку этих дополнительных мощностей, то куда Эмир намерен продавать 50 миллиардов кубов в довесок к уже продающимся?
