— А у себя вы не нашли нефти?
— Вот это-то и злило нас. Повсюду на арабских территориях имелась нефть, а как раз у нас, где правительство под давлением прогрессивных сил решилось все национальное сырье использовать на национальных предприятиях и не предоставлять никаких лицензий иностранным фирмам, именно у нас ее почему-то не оказалось! Здесь было что-то нечисто.
— Но кто-то все-таки искал у вас нефть?
Юсеф употребил английское жаргонное выражение, которое можно было бы лучше всего перевести как «вот тут-то собака и зарыта».
— Это была ИПК, которая получила лицензию на изыскательские работы еще в тридцать восьмом году, а в пятьдесят пятом было передано двадцать восемь лицензий на бурение нефти одной американской компании, а годом позже западногерманская компания «Конкордия» получила сорок девять лицензий. Но странное дело, все эти фирмы ничего не нашли. Сейчас мы знаем, что они не хотели ничего находить.
— Этого я не понимаю, — перебиваю я Юсефа. — Никогда капиталисты не вложат деньги в то, что не принесет им прибыли.
— Это звучит вполне логично, — говорит он, — и в данном случае так оно и было. Но подумай: в то время нефть текла рекой; выражение «энергетический кризис» тогда еще было неизвестно. Фирмы скупили права на разведку нефти, чтобы сначала устранить конкуренцию, а позднее обеспечить себе привилегии. Они не были заинтересованы в том, чтобы как можно быстрее получить результаты разведывательных изысканий. К тому же у них не было твердых политических позиций в отношении Сирии. Сирийское правительство на этот раз уже под влиянием баасистов в шестьдесят четвертом году, подведя итоги проведенных геологических изысканий, прекратило выдачу лицензий на бурение нефти. Оно покончило с мошенничеством империалистов, приняв закон о национализации всех полезных ископаемых. Все иностранные фирмы потеряли права на разведочные работы.
— Насколько мне известно, вы обратились тогда к Советскому Союзу с просьбой о поддержке.
— Именно так. У нас не было ни специалистов, ни машин, чтобы самим проводить изыскательские работы, и наше правительство вступило в переговоры с Советским Союзом, и он выразил готовность предоставить нам и то и другое. Сразу же выявилась существенная разница между так называемой помощью западных стран развивающимся странам, которая на деле представляет собой лишь замаскированную форму эксплуатации, и истинной экономической помощью, оказываемой развивающейся стране страной социалистической. Советский Союз согласился помочь, не думая о том, чтобы результаты геологических изысканий использовать в его целях. Фирмы империалистических государств стремились захватить богатые месторождения и эксплуатировать сирийское сырье и дешевую силу сирийских рабочих. Советский Союз предоставил кредиты, прислал специалистов и технику, но результаты этих работ остались национальным достоянием Сирии.
— Стало быть, геологические изыскания были успешными?
— Вот именно. Можешь себе представить, какой это был сюрприз и для наших буржуазных специалистов, которые убеждали паше правительство в бесполезности новой попытки. Они доказывали, что самые крупные специалисты, самые опытные фирмы пытались это делать и ничего не вышло, что же тут может сделать Советский Союз? Советские геологи должны были начать практически с пуля, так как их, разумеется, не посвятили в результаты двадцатипятилетней работы западных фирм. И все-таки они нашли нефть и природный газ, и очень скоро. Сразу после этого СССР прислал нам специалистов и машины для освоения найденных богатых месторождений. В семьдесят втором году в Сирии было добыто более шести миллионов тонн нефти. Новый, принадлежащий Сирии нефтепровод длиной шестьсот пятьдесят километров протянулся с нефтяных месторождений через пустыню к Средиземному морю; в новом нефтяном порте Тартус, построенном опять-таки с помощью социалистических стран, сирийскую нефть погружают в большие танкеры. А нефтеперерабатывающий завод в Хомсе благодаря этой нефти повысил свою производственную мощность на два и семь десятых миллиона тонн в год, — гордо подвел баланс успехов Юсеф, — и снова с помощью ЧССР. Мы гордимся тем, что были первой арабской страной, народ которой стал хозяином всех предприятий нефтяной промышленности, начиная с добычи нефти, ее транспортировки, очистки и кончая продажей. Богатство нации принадлежит нации благодаря помощи наших друзей и благодаря политике, служащей интересам народа.
Между тем мы подъехали в Алеппо и остановились, чтобы пройтись по базару, который представляет собой особую достопримечательность города. Бесспорно одно: он намного лучше, чем базар в Дамаске. Множество низких каменных сводов, используемых в качестве ларьков, покрывает большую территорию, разделенную сетью тоже крытых рядов на прямоугольники. Юсеф выразил желание помочь мне купить на память о моем пребывании на Востоке небольшой настенный ковер.
Как только мы ступили на территорию базара, пошли в ход все наши органы чувств. Каждый ряд предназначен для продажи определенного вида товаров ремесленного производства. Мы начинаем с ряда, где продаются ткани. Глаза тонут в пестрых красках всевозможных материй: блестящая золотая и серебряная парча, белый дамаст, сверкающие яркие шелка. Само собой разумеется, что покупатель может рыться в тканях сколько душе угодно. Крестьянки, стоящие возле нас, так сильно тянут и дергают материал, чтобы проверить его прочность, что даже страх берет.
Внезапно краски исчезают, в права вступает обоняние. Мы находимся в рядах, где продаются пряности. Все благодатные запахи Востока смешались здесь в один волшебный аромат. За углом начинаются плодовые ряды. Горы великолепных фруктов заполняют прилавки. Никто здесь не покупает, не попробовав на вкус, достаточно ли созрел плод.
Теперь наше внимание привлекает другая картина: в небольших простых ларьках висят сотни, даже тысячи золотых браслетов и цепочек, жемчужных колье и драгоценных колец с топазами, агатами и другими благородными камнями, ослепляя покупателя. По соседству — продажа кожаных изделий — всевозможных фасонов сандалии и сумки распространяют запах натуральной кожи.
В отличие от дамасского базара иностранцы здесь довольно редко нарушают гармонию живописной картины. Крестьяне, как и две тысячи лет назад, все привозят на ослах и, после того как продадут товар, уезжают верхом, продираясь сквозь сутолоку базара.
Наконец мы пришли в ту часть, где продают ковры. «Входите, господин, не желаете ли кофе?» Мы входим и садимся на низкие табуретки. Драгоценного покупателя угощают чашкой кофе или лимонным соком, даже если он покупает только сорочку. При большой покупке, такой, например, как покупка ковра, внимание к покупателю — явление само собой разумеющееся. Оно просто необходимо, и поскольку сделка должна удовлетворить обе стороны, то она может продолжаться несколько часов. Хозяин магазина смотрит на меня оценивающим взглядом. «Господин хочет купить ковер? Здесь вы получите самые лучшие на всем Востоке! Ну, как вот этот — из Белуджистана? Или вот этот — армянский молитвенный, которому, вероятно, двести лет, лучшего качества, пожалуйста, убедитесь сами! Вот этот персидский особенно хорош! А как насчет вот этого — из Туркестана? Или вон тот — из Смирны?» Не уставая, разворачивает он один за другим ковры, высоко поднимая их, поднося к свету. Решать трудно. Юсеф помогает при сортировке: в правую кучу — ковры, которые сразу отпадают, в левую — интересные экземпляры. Потом следует второй осмотр, третий. Постепенно растет правая куча. Наконец слева остаются только три.
— Господин не может решиться? Это понятно. Все три очень хороши; видно, что господин разбирается в коврах. У меня есть для вас предложение: возьмите все три домой. Мадам наверняка выберет. Кроме того, дома вы сможете лучше оценить их в употреблении. А недели через две-три вы придете снова и скажете мне, какой вы, выбрали. Или купите все три. Или все три принесите назад, как вам будет угодно.
Я совершенно остолбенел от такой предупредительности и такого доверия, так как мне никогда не приходилось раньше бывать в этом магазине. Я хочу оставить свой адрес, но продавец отказывается взять его.
— Для чего, мой господин? Здесь есть мой, этого достаточно. Нет, нет, прошу вас, у нас задаток не требуется. Доверие за доверие!