ПОСЛЕСЛОВИЕ
Записки журналиста из ГДР Ханса Майбаума созданы на основе впечатлений от личного знакомства с Сирией. Но это не просто путевые заметки. Для автора они во многом служат поводом для подробного рассказа не только о настоящем, но и о прошлом Сирии, о прославивших ее землю древневосточных государствах и народах, об отдаленных предках современных сирийцев, о блестящем вкладе уроженцев Сирии в мировую культуру. Естественно, речь идет при этом не о современной, а об исторической Сирии, которая охватывала помимо территории нынешней Сирийской Арабской Республики также Ливан и Палестину. Во всех этих странах автор побывал, и везде он стремился как бы равномерно распределить свое внимание между приметами минувшего и тем, что совершалось у него на глазах.
Несомненной заслугой X. Майбаума является его умение заинтересовать читателя. И дело тут не в броских заголовках, не в умелом подборе наиболее «детективных» исторических сюжетов, но в подкупающих читателя юморе и самоиронии автора, хотя все это есть и, естественно, увлекает и вызывает симпатию. Главное — в горячем желании автора передать колорит и аромат Сирии, ее природы, ее жизни и истории, традиций и легенд. Начиная повествование буквально «от Адама», Майбаум сразу же дает читателю почувствовать тесную связь легенд и сказаний, рожденных на сирийской земле, с общечеловеческой цивилизацией. Здесь не просто распространены мифы об Адаме и Еве, Каине и Авеле. Здесь «точно знают», где жили Адам и Ева до грехопадения, и «точно укажут» могилу Авеля — предмет поклонения не только сирийцев, но и арабов из соседних стран. А разве не символизируют связь времен и различных эпох древнеримские колонны, используемые в некоторых сирийских деревнях в качестве подпорок для хлевов и курятников? И тут же, спрятав озорную улыбку, автор совершенно серьезно и обстоятельно рассказывает об археологических раскопках в Иерихоне, а затем сам себя перебивает довольно едким описанием американских туристок на Мертвом море.
Возможно, не все читатели в должной море оценят стиль повествования X. Майбаума, на первый взгляд не отличающийся строгой приверженностью к какому-либо одному жанру. Но считать так было бы ошибочно. Вернее будет предположить, что автор тяготел к новому жанру, который, сочетая легкость и фундированность, смешное и серьезное, стремится совместить непосредственные впечатления от увиденного с тем, что было прочитано, изучено и в ряде случаев исследовано. Для такого рода изложения избранные автором форма и стиль довольно удачны и могут удовлетворить самые разнообразные вкусы.
В самом деле, куда бы автор ни ехал, где бы он ни находился, он везде жадно наблюдает жизнь и людей, охотно общается с крестьянами, торговцами, бедуинами, интеллигентами, предприимчивой и вездесущей детворой. И хотя при поверхностном взгляде может сложиться впечатление, что древняя история, памятники, археологические находки и раскопки — любимые сюжеты автора, он как-то очень умело и почти незаметно знакомит нас с теми, кто сегодня живет на земле Сирии. И нам они хорошо запоминаются — рассудительный молодой учитель Ахмед Кош, его невеста Лейла, пылкая поборница женского равноправия, веселый и несколько легкомысленный левантинец Хасан, старый паша Фейсал, убежденный в вечности неравенства между людьми, ветеран освободительной борьбы 20-х годов Мустафа Хасани, рассказ которого является ценным для историка свидетельством непосредственного участника сирийской национально-революционной войны 1925–1927 годов. Даже случайные встречи — с незнакомым шофером по дороге в Апамею, с добровольным гидом Насером в Баальбеке, со слушателями концерта знаменитой певицы Умм Кульсум, с родственниками Ахмеда или с бедуинами Сирийской пустыни — дают очень много интересного для понимания национального характера арабов.
На страницах книги сменяют друг друга царства шумеров, ассирийцев, вавилонян, древних египтян, боги Финикии и древнего Рима, полководцы античной Греции, владыки эллинистических государств, арабские халифы и мамлюкские султаны.
Надо отдать должное автору — он проштудировал немало трудов, посвященных далекому прошлому страны, и его можно поздравить с тем, что в своих экскурсах в древность он в целом придерживается фактов, добытых современной наукой. Это большое достижение, если вспомнить о множестве путевых заметок по Востоку, авторы которых, неизменно обращаясь с древностью весьма фамильярно, лихо пересказывали ошеломленному читателю безграмотно составленные туристские проспекты или сведения, почерпнутые у столь же малограмотных гидов или просто собеседников. Поэтому мы уверенно рекомендуем широкой публике и исторические материалы, обильно вкрапленные в репортажи X. Майбаума. Заметим, однако, что автор все же не специалист по древнему Востоку и в его работе имеется целый ряд неточностей. Мы позволили себе внести в текст уточнения, касающиеся дат жизни или деятельности участников событий, да и самих событий, по оговаривая этого специально в примечаниях. Они в данном случае лишь перегрузили бы изложение, лишив его известной доли живости и занимательности, тем более что книга в целом посвящена не древности. Автора гораздо больше волнует, как живут арабы сегодня. Поэтому экскурсы в древнюю историю обычно возникают как результат наблюдения той жизни, которую автор видел собственными глазами. Посещение того или иного памятника старины, места раскопок или развалин древней крепости — не более чем эпизоды долгого рассказа автора об арабах Сирии, о том, что их волнует и что составляет главное в особенностях их быта, психологии, культуры, искусства, национального самосознания.
То же самое относится и к Ливану, и к Иордании. Исторические связи этих стран с Сирией (понимаемой в ее современных границах) настолько тесны, что фактически пет языковых и этнических различий между арабами Сирии, Ливана и Иордании (вернее, Палестины, так как большинство арабов Иордании, как и арабов Израиля, по происхождению палестинцы). Различия между этими странами и народами, их населяющими, в основном политические и социально-экономические. Иордания — монархия с преобладающим феодально-помещичьим характером правящего класса и религиозным авторитетом царствующей династии Хашимитов, ведущей свою генеалогию от рода самого Мухаммеда, основателя ислама. Ливан — буржуазная республика, но с сильными традициями патриархальной клановости (характерными не только для крестьян горных районов, но и для горожан) и крайне неоднородным в религиозном отношении составом населения. Вследствие всех этих особенностей «арабская Швейцария» (как любили когда-то называть Ливан сами арабы), страна с исключительно развитой торговлей, банковской системой и относительно многочисленной буржуазией, всегда была политически консервативной, основывавшей свою внутреннюю стабильность на шатком равновесии религиозных течений, сект и персональных группировок. А попытка демократических сил Ливана в 70-х годах покончить с таким положением натолкнулась на бешеное сопротивление буржуазно-клерикальных правых группировок, открыто поддержанных США, Израилем и некоторыми реакционными режимами мусульманского мира.
Автор вскользь упоминает о трагических событиях 1975–1976 годов в Ливане. Но главное его внимание — Ливану, который он видел задолго до разрушительных военных действий. Тот Ливан, ослепляя блеском фешенебельных отелей, заснеженных горных хребтов и выставляемого напоказ процветания, одновременно изумлял масштабами социальных контрастов, имущественного и всякого прочего неравенства, весьма выразительно представшего Майбауму в виде нищего гетто палестинских беженцев среди ультрасовременных билдингов бейрутского центра. Автор совершенно прав, утверждая при этом: «Кто видел эти социальные противоречия, тот лучше поймет причину жестоких боев, которые потрясают страну в последние годы».