Алиса Васильева
Сироша всех убьет
Все персонажи и события являются вымышленными, любые совпадения с реальными людьми или событиями случайны
ГЛАВА 1
Зоя
Ненавижу зиму. Ненавижу снег. Ненавижу холод. Но больше всего ненавижу нормативы по лыжной подготовке!
Все свое счастливое детство и прекрасную юность я провела вдали от этого стихийного бедствия, которое называется «зима». То есть зима у нас, конечно, была, но без всех этих морозов, снегопадов и главное — без проклятых лыж! И вот дернул же меня черт поехать поступать в альма матер моего отца — в эту северную, прости господи, сказку!
Нет, университет отличный: преподаватели, научно-исследовательская база, материальное оснащение, все это — если еще вспомнить невысокий проходной балл провинциального университета — действительно сказка, но вот лыжи!
Я впервые в жизни встала на них в конце прошлого сентября. Именно в этот момент тут лег снег. Снег! В конце сентября! И естественно, занялась зимними видами спорта я не по своей воле, я ведь в трезвом уме и светлой памяти, а потому что физвоспитание у нас два раза в неделю!
И сразу выяснилось, что из всей группы кататься не умею только я. На первом курсе мне повезло — прямо из раздевалки спортивной базы у меня украли абсолютно новые зимние сапоги. В благодарность за то, что я не стала раздувать скандал и отправилась домой в лыжных ботинках, тренер нарисовал мне зачет.
В этом году на такое везение рассчитывать не приходилось, после моего случая везде понавешали камер. Так что все свободное от учебы время я тренировалась, надеясь, что зачет мне поставят хотя бы за старание.
На лыжах я в прямом смысле слова ходила. Топ-топ-топ. Стоило предпринять попытку поскользить, как я тут же оказывалась в снегу. И вообще — сдать норматив по лыжам без этих самых лыж было бы гораздо проще.
Ненавижу зиму, ненавижу снег и холод! И чертовы горки!
Одна из них как раз замаячила передо мной. Вот кто делает горки на лыжне? Может, конечно, это не такая уж прямо и гора, но любые неровности рельефа вызывали у меня вполне оправданную панику. На протяжении моего маршрута таких горок штук пять, и я как раз подходила к самой опасной из них.
Взбираться елочкой я даже не пыталась. На фиг надо. Лесенка. Топ-топ-топ. Я сосредоточенно пропыхтела к вершине горки, откуда передо мной раскинулся гигантский слалом. Самым правильным решением в подобной ситуации было бы снять лыжи и спокойно спуститься. Имели право на существование также варианты — лечь и скатиться колбаской, предварительно сбросив снаряжение вниз или можно было применить наименее экстравагантную опцию — топ-топ все той же лесенкой.
Попытка съехать с горки даже не рассматривалась. В смысле, не рассматривалась мной. А вот эти проклятущие лыжи вдруг решили, что мы справимся. Моя правая нога резво поехала вниз, и мне не осталось ничего другого, как последовать за ней с истошным криком «А-а-а-а-а!» Ничего сколь-нибудь более содержательного в голову не пришло.
Нет, мы не справились. Ни я, ни лыжи. Я потеряла равновесие почти сразу и к подножью горки все-таки докатилась колбаской, с ужасом слыша треск ломающегося дерева. Мир исчез в холодном, жестоком и вездесущем снегу. Белая масса забилась в нос и уши, залепила глаза.
— Ты в порядке? — услышала я смутно знакомый голос.
Отплевываясь и отряхиваясь, я увидела на той самой горке-убийце своего одногруппника и соседа по общежитию — Кира. Ах да, он же пару раз пробегал мимо, пока я тащилась по трассе. Вот, наверное, снова догнал на очередном круге.
— Ты как? — снова спросил Кир, не дождавшись ответа.
— Лучше всех! — промычала я и разрыдалась.
Потому что никогда я не сдам этот проклятущий норматив, и щека болит, и нога поднывает, и лыжу сломала. Кир легко съехал ко мне, словно никакой горки и не было. Вжих — красиво так, как по телеку, ловко и грациозно. Я даже залюбовалась. Но Киру-то хорошо, он в этих краях родился, еще и среди аборигенов, так что он, небось, на лыжи встал, как только ходить научился. Я мельком вспомнила, что на самом-то деле никакой он не Кир, просто выговорить его настоящее чужское имя никто не пытался, вот и сократили для благозвучности.
Парень воткнул палки в снег, опустился рядом, причем лыжи ему совершенно не мешали, и почему-то схватил меня за правую ногу. Я немного опешила.
— Где болит? — спросил Кир, ведя ладонью по моей лодыжке к колену.
Ах, вот оно что. Наивный чужский парень думает, что реветь, сидя в сугробе, можно только переломав себе все кости. Мне стало совестно. Не говорить же, что я разрыдалась в три ручья, потому что щеку о снег поцарапала.