Я попятилась назад. Сэти молча осела на пол прямо за порогом.
— Ты спала с Киром? — спросила она.
Я помотала головой.
— Твое целомудрие тебя спасло, — зло рассмеялась Сэти.
— Это не я, а Кир. Он сказал, что любит меня и боится мной рисковать, — пробормотала я, думая о том, что если бы крик из девятьсот девятой комнаты прозвучал чуть позже, я тоже нарушила бы запрет Сироши.
Но это же какая-то дичь! Так не бывает!
Сэти подошла к незакрытому мной окну. Сначала я решила, что она хочет запереть створки, но Сэти наоборот дернула раму на себя.
Решила посмотреть, как тела будут грузить в машины?
— Не надо ногами залазить на подоконник, так и выпасть можно! — фраза застряла у меня в горле, когда я поняла, что именно происходит. — Сэти!
Я успела схватить ее. Повисла на ней, втягивая обратно в комнату, хотя Сэти отбивалась и даже до крови прокусила мне руку. В придачу ко всему, падая, я сильно оцарапала ногу о батарею, а из распахнутого настежь окна несло снег и холод, но я этого практически не чувствовала. Боль застывшей в моих руках Сэти заполнила все.
Как я могла быть такой черствой? Надо же думать, о чем говорю, не маленькая!
— Это я его убила, — прошептала она, — Кир прав. Надо было думать о Косте, а не о себе. Кир защитил свою любовь, а я свою убила.
Я хотела что-то возразить, как-нибудь утешить Сэти, но не находила ни одного подходящего слова.
Сэти вдруг тихо запела какую-то грустную песню на своем языке.
Снежинки из окна падали на кровавое одеяние лежащей на тумбочке Сироши. Теперь она, уже не скрываясь, улыбалась безо всякого стеснения.
Кириятиольнэ
Она все-таки пришла! В том, что убийство Константина и Михаила — дело рук Сироши, я ни секунды не сомневался. Все было именно так, как описывали легенды, так, как рассказывала мать.
Мне приходилось убивать и разделывать животных, но вид человеческих тел в лужах крови повлиял на меня гораздо сильнее, чем хотелось бы. Я еще и знал обоих ребят. У Михаила на груди и шее оказались колотые раны от плохого кухонного ножа, который довольно быстро сломался, была разбита голова, краснели следы укусов. У Кости обнаружились порезы и укусы. Врач сказал, что он умер от потери крови. Комендант посетовала, что нам следовало открыть комнату раньше, мол, могли бы спасти Константина.
Она не знает. Никого бы мы не спасли, просто жертв было бы больше.
Полицию заинтересовал мой фингал под глазом.
— Один из соседей поставил?
— Да.
— Чего подрались?
— Он лез со своим мнением.
— Конфликтный был, значит?
— Не знаю, мы мало общались.
Похоже, у полицейских картина сложилась быстро. Пьяная драка.
Именно так Сироша и действует.
Я делал, что велели. Подписал какой-то протокол, помог коменданту спуститься в ее комнату. Вот никогда бы не подумал, что такая с виду непробиваемая женщина так тяжело все воспримет. У нее прихватило сердце, пришлось еще с ней сидеть, снова ждать скорую. Каждая минута растянулась на добрый час. Мне казалось, Сэти и Зоя сидят там одни уже целую вечность.
Думать о том, что сейчас чувствует Сэти, было больно. О Зое я старался вообще не вспоминать.
Если бы Сироша задержалась еще немного, я мог бы убить Зою, как Сэти убила тех двоих.
ГЛАВА 8
Зоя
То, что происходило потом, я помню урывками. Мы чуть не замерзли, так и сидя у окна. Я боялась отпустить Сэти, а она просто продолжала петь. Окно закрыл Кир. Проводил меня до моей комнаты.
Я легла спать, а наутро на автопилоте пошла на пары. Это показалось мне самым логичным и правильным. Не хотелось ни сидеть в своей комнате, ни даже звонить маме с рассказом о случившемся. Потом. Когда от этого кошмара меня будет отделять несколько дней. А лучше недель или даже месяцев. Не сейчас.
Лекции шли мимо меня, хотя я даже сделала конспект. Забавно. Исписала семь страниц, но не помню ни слова. Оказывается, одна часть меня может слушать и записывать лекцию, а вторая молчать. Да, именно молчать о том, что случилось прошлой ночью, топя ужас в тишине.
Кира не было. Наверное, он с Сэти.
Надо к ним зайти.
Дорога домой в ставшем уже осточертевшем одиночестве. Мне не хватает Кира. Не хватает так, что хочется выть. Надо поговорить с ним.
Шестнадцать пролетов до нашего этажа. Двенадцать шагов до моей комнаты. Не смотреть на девятьсот девятую. Теперь пустую.
Я не успела зайти к Киру, он сам постучал в мою дверь. Уставший, осунувшийся и напряженный, как струна. Мне захотелось броситься к нему на шею, но я сдержалась. Я же не какая-нибудь экзальтированная истеричка. Жестом пригласила его сесть за стол, сама села напротив.