— Тощие и волосатые, — покачала головой Риеда. — И патлы у всех свалялись. Ну кроме вот этой, — она кивнула на меня, — но тоже надо до ума доводить. Сейчас все топаем в душевую, а потом вам выдадут одежду и покормят.
Нам позволили вымыться и действительно выдали длинные рубашки почти до пят из плотной ткани. Потом всех отвели в небольшую столовую и велели сесть за один стол.
В столовой были ещё девушки. Они втроём сидели за небольшим столиком у окна и ели какие-то разноцветные ломтики, лежавшие веером на их тарелках. Девушки негромко переговаривались, бросая на нас взгляды.
— Они не выглядят истерзанными, — прошептала Римма, запихивая в рот какие-то съедобные листья, которые нам положили в тарелки. — Может, тут не так и плохо?
— Для этого придётся работать и явно не полы мыть, — поджала губы девушка с короткими волосами. — Я слышала о таких местах, что если тут делать всё, что от тебя хотят, можно неплохо жить. Но кто знает, что могут потребовать.
Я ела молча, и при этом заметила, что девушки за соседним столом не просто смотрели на нас — они смотрели на меня. Мне захотелось стать невидимой, спрятать свои необычно белые волосы, которые и привлекли внимание. Желания, чтобы меня заметили, не было совершенно.
— Новенькие, поели? — в столовую шумно вошла управляющая. — Все быстро на процедуры.
Последнее слово заставило сильно напрячься и меня, и моих вынужденных спутниц. Но нам выражением лица и демонстрацией длинного металлического гибкого стержня, от которого послышался электрический треск, Риеда непрозрачно намекнула, что непослушание тут не допускается и жёстко карается.
Загнали нас в небольшую комнату, напоминающую медицинский кабинет. Если честно, сама я таковых никогда не видела, не припомню, по крайней мере, но ассоциация почему-то всплыла сама по себе.
Нас рассадили по кушеткам и велели оголить правую руку. распоряжение я выполнила, но чувствовала, как внутри копошится противный страх.
Ко мне подошла девушка в медицинском костюме, сняла браслет, который нам всем надели на рынке, взяла и вены кровь, а потом подошла снова с пистолетом.
— Ляг на живот, — отдала она мне приказ.
— Зачем? Что это? — я смотрела на пистолет, а у самой от страха челюсть свело.
— Маячок. Я вживлю его тебе под левую лопатку, чтобы мы могли тебя отследить, если вдруг тебе придёт в голову убийственная идея сбежать отсюда, — она подошла ближе. — Ну или убить. Если не будешь покорной, то Мариак стоит лишь нажать кнопку на своём трекере, и рядом с сердцем у тебя разорвётся маленькая бомба.
Сбоку я услышала крик. Это была Охра. Повернув голову, я увидела, что двое работников этого жуткого места прижали её к кушетке, а другая медсестра приставила к спине такой же пистолет и выстрелила. Охра дёрнулась и взвыла. Её больше не удерживали, но она продолжала лежать и плакать.
— Давай сама, иначе позову помощников, — вскинула бровь медсестра, что стояла возле меня. — Ввести капсулу можно тоже по разному.
Выбора у меня не было. А пример Охры, которая воспротивилась, совсем не вдохновлял, и я, сцепив зубы, легла на кушетку и упёрлась в неё лбом.
Боль обожгла лопатку, заставив резко выдохнуть. Но я не могла сказать, что было совсем нестерпимо. Больше пугало то, что теперь моя жизнь под контролем других людей и оборвать её могут по любому поводу.
Знать, что от тебя ничего не зависит, не иметь возможности рассчитывать на свои силы — ужасно. И страшно.
После процедуры внедрения маячков и медицинского осмотра, нас собрали в небольшой зале, куда пришла сама Мариак в сопровождение Риеды и мужчин-охранников, или кем они там были. Нам отдали приказ выстроиться в ровную линию.
— Мои дорогие, — почти ласково улыбнулась Мариак. — Добро пожаловать в “Сад удовольствий мадам Мариак”. Так называется наше прекрасное заведение, в котором, при послушании и старательности, вас ждёт вполне себе неплохая жизнь. Здесь у вас будет возможность ухаживать за своим телом, хорошо питаться, изучать науки. Да, вы не ослышались, библиотека у нас не меньше, чем в любой из девичьих школ на планетах Центральной Восьмёрки.
— А взамен? — прошептала Римма.
Она сказала это тихо, скорее не для того, чтобы её услышали, а из внутреннего желания хоть как-то сопротивляться.
Но Мариак услышала. Она перевела острый взгляд на Римму и, выдержав небольшую паузу, сказала:
— А взамен вы должны быть послушными и когда скажут раздвигать свои прекрасные ножки и не только.