- Боже, что это было? - испугалась Адела. - Я-то думала, гроза кончилась.
- Наверняка молния, - ответил ей супруг.
Прибежал дворецкий, бледный, с выпученными от ужаса глазами, и склонился в поклоне перед своим господином:
- Мсье, мадам, на одну из башенок рухнула большая ель! Так сказал Венсан, он только что прибежал из конюшни.
- Надо же! Этому дереву две сотни лет, - с сожалением заметил Гуго Ларош, быстро вставая из-за стола. - Простите мой пессимизм, но я вижу в этом дурное предзнаменование!
Нужно пойти и посмотреть, что повреждено.
- Я с вами! - воскликнул Гийом.
Адела вставать не стала. Она придвинулась к дочке и взяла ее за руку. Неумолимая Мадлен повела маленькую Элизабет через зал XII века, откуда имелся доступ к подъемному мосту. Это было просторное помещение в романском стиле, которое владельцы использовали в качестве парадного вестибюля.
Супруги Ларош не упускали возможности похвастаться перед гостями богатым историческим прошлым древней крепости, которую жители деревни Гервиль уважительно именовали «замок».
Элизабет оглянулась, чтобы еще хотя бы раз посмотреть на мать. Она с куда большей охотой посидела бы у нее на коленях или же пошла бы с Катрин к ней в спальню. Столовая, где девочке весь вечер было так неуютно, вдруг показалась ей местом приятным и безопасным. Керосиновые лампы давали мягкий желтый свет, в котором красиво поблескивала полировкой мебель громадных размеров.
- Ну же, мадемуазель, пошевеливайтесь! - поторопила ее горничная.
Оказавшись в вестибюле, украшенном живыми растениями и зеркалами, девочка замедлила шаг. На стенах, обтянутых красным бархатом, висели охотничьи трофеи. По приезде Элизабет их просто не заметила. Зато теперь, в танцующем свете свечи, она увидела, как их много - голов с глазами из цветного стекла. В ее понимании этих зверей можно было только пожалеть, ведь они лишились части своего тела. Дикий кабан, олень, косули… Эти изящные козочки часто ходили мимо их дома к реке на водопой, и вид их расстроил Элизабет еще больше.
- Это ваш дедушка, мсье Ларош, подстрелил всю эту дичь, - уважительным тоном сообщила Мадлен. - Но на чучела пошли только самые красивые!
Пока они поднимались по бесчисленным лестницам наверх, к спальням, Элизабет совсем выбилась из сил. По дороге ее разобрала зевота. Наконец горничная ввела ее в детскую, вернее, не ввела, а втолкнула, надавив рукой на плечо. Здесь, вдали от строгих хозяйских глаз, она моментально утратила и медоточивые манеры, и покорный вид.
- Быстро ложись! - прикрикнула она на девочку. - Сколько хлопот из-за тебя, и это за один только вечер!
Камин разожгли пять минут назад, так что прогреться комната не успела, и освещала ее всего лишь одна, порядком оплавленная свеча.
- Тебе понадобится нательная рубашка! - спохватилась горничная.
- У меня есть - под платьем.
- Наконец заговорила? Ладно, пусть будет эта рубашка. Теперь снимай остальное! Я постелила два одеяла, так что не замерзнешь.
- Вы сердитесь?
Вопрос, заданный спокойным голосом, озадачил Мадлен. Она посмотрела на девочку с подозрением.
- Сержусь я или нет, с тобой мне возиться некогда. Работаю с утра до вечера, не то что некоторые… Да и Венсан заждался, мы с ним играем в карты.
- Кто это - Венсан?
- Работает на конюшне, а еще таскает в господские комнаты дрова. Не надоело меня пытать, дотошная ты девчонка?
Почему Мадлен так с ней себя ведет, было непонятно, и Элизабет прикусила губу, чтоб не заплакать. Сердечко ее болезненно сжалось. Не обронив больше ни слова и ни слезинки, она позволила себя раздеть. Внезапно девочка вскрикнула, увидев в нескольких шагах от себя размытые силуэты женщины и ребенка, которые двигались, размахивали какими-то тряпками.
- Там! - прошептала она. - Там какие-то люди!
- Вот дуреха! - насмешливо отозвалась горничная. - Это же наши отражения. Ты что, зеркала никогда не видела? Подойди ближе!
Элизабет, конечно, знала, что такое зеркала, но то, каким пользовались родители, было круглое, размером с тарелку. Катрин звала ее посмотреть на свое отражение утром по воскресеньям, когда они собирались к мессе, и девочку это всегда забавляло.
Здесь все было по-другому: Элизабет видела себя всю, с ног до головы, в белой нательной сорочке на бретельках.
Глаза казались больше, чем обычно, щеки и подбородок - более круглыми. Она посмотрела на каштановые кудряшки, убранные под розовую ленту, и наконец себя узнала.
- А ты испугалась! - фыркнула Мадлен. - Теперь быстро в кровать!