— Я вижу Элизабет! Она бежит к нам! — крикнул он.
Ричард услышал его и повернулся навстречу жене. Та спешила к сходням, прижимая сумочку к груди. Щеки у Элизабет раскраснелись, прическа сильно растрепалась, и ветер играл длинными легкими прядками.
— Лисбет!
Он раскрыл руки ей навстречу, порывисто обнял. Молодая женщина сильно запыхалась и какое-то время не могла говорить.
— Простите, простите меня, пожалуйста! — наконец вымолвила она.
— Скорее! Пароход отчалит, как только мы будем на борту, — крикнула им Бонни, которая теперь всхлипывала от радости.
Элизабет подбежала к сходням и сделала пару шажков, но ноги у нее так дрожали, что Ричарду, у которого голова до сих пор шла кругом, пришлось помочь ей взойти по трапу.
Подоспевший Жан помог племяннице одолеть последние ступеньки, придерживая ее за талию.
— Как же ты нас напугала! — буркнул он. — Я уже думал, пароход поплывет без нас!
— Прости, дядя Жан! Я сейчас все вам объясню. У меня не было выбора.
Ричард снова обнял жену. У него язык не поворачивался ее упрекать. Слава Богу, она тут, и можно упиваться ароматом ее духов, целовать нежные, разгоряченные от беготни щеки… Только теперь он понял, как сильно ее любит, и это было чудесно!
— Мадам Лисбет Джонсон, я вас обожаю! — шепнул он ей на ушко.
Жан повел Бонни в носовую часть громадного судна. Много лет он мечтал увидеть перед собой бескрайний океан с пенными шапками волн.
— Наконец я отплываю в далекие дали с женщиной, которую люблю! Господи, я не устану тебя за это благодарить. Иди, моя нареченная, я тебя обниму!
Бонни от волнения не нашлась с ответом. Она просто стояла и любовалась профилем жениха, поражаясь, как ее мог полюбить такой красавец, к тому же заботливый и ласковый. Замирая от счастья, она прижалась к Жану. Страхи старой девы, какой она еще вчера себя считала, улетучились.
— Я люблю тебя всем сердцем, Жан, — сказала она наконец. — И не боюсь разделить с тобой и жизнь, и твою постель…
— Кокетка! — пошутил он, на самом деле очень довольный. — У нас впереди тысячи ночей, моя хорошая, — там, в Америке!
Она закрыла глаза, чтобы полнее насладиться моментом чистейшего счастья. Отринув бремя страхов и целомудрия, Бонни открыла для себя телесные наслаждения и радость разделенной любви. Это произошло прошлой ночью в комнате Жана, и она до сих пор упивалась этими приятнейшими из переживаний.
В паре метров от них, ближе к носу корабля, обнималась другая пара. Элизабет с Ричардом смотрели, как удаляется набережная Гавра. Пароход, медленно выходивший из порта, сопровождала огромная стая чаек.
— Если б только я могла летать, как птица, я бы не заставила вас так волноваться! — вздохнула Элизабет. — Видит Бог, я никогда не бегала быстрее и так далеко! Это было ужасно. Я слышала гудки парохода и страшно боялась опоздать. Уронила сверток с покупками и даже не остановилась. Наверное, его затоптали, если кто-то не успел подобрать.
— И что было в свертке, дорогая?
— Фарфоровая статуэтка танцовщицы и ножичек из слоновой кости для разрезания бумаги — мои подарки из Франции для ма и па. Купила у антиквара. Кстати, Ричард, я почти все потратила. Но это к лучшему. Это проклятые деньги, вырученные от продажи драгоценностей, которые я прихватила с собой из замка. Без них мне дышится свободнее!
Ричард все никак не мог ею налюбоваться, наслушаться. Стоило Элизабет взмахнуть ресницами — и он просто-таки таял от нежности.
— Ты — исключительная женщина, darling, и прекрасней тебя нет никого на свете! — воскликнул он с чувством. — И теперь ты — моя жена! Уязвимая — и сильная, вспыльчивая — и рассудительная, а еще — загадочная и непредсказуемая.
— Ты забыл упомянуть серьезный недостаток — мою глупость. Ричард, в Париже я несколько недель предавалась отчаянию, и теперь понимаю, что зря. Взять себя в руки, не думать о плохом! И не лить слезы, а думать, анализировать. Только представь! Когда я нашла в башне те обличительные документы, я не стала копать дальше. И только когда увиделась с вдовой Биффар, поняла, как это было глупо с моей стороны.
— Лисбет, я ничего не понимаю!
— Тринадцать лет назад папу заманил в ловушку человек, которого он знал. Иначе он бы просто никуда с ним не пошел. И я уезжаю из Франции, так и не узнав, кто это был! Нужно все рассказать дяде Жану и кое-что ему отдать!