Красавчик схватил меня за плечи, встряхнул так, что у меня голова мотнулась и зубы стукнули.
— Не попала бы ты в вора! Даже я не рискну в такой толпе боевыми заклинаниями швыряться!
— «Даже!» Тоже мне, боевой маг со стажем в полвека! — Я вывернулась из его хватки.
— Да уж побольше, чем у тебя. — Родерик снова поймал меня за плечо. — Ты чем вообще думаешь? Ладно бы в самом деле из рода Орнелас была, может, и отделалась бы поучением, а так — штраф и две недели в яме на первый раз! И кто тебя будет ждать в университете через эти две недели?
Его слова словно окатили меня ледяной водой, напомнив, кто я и кто он. Злость исчезла, сменившись усталостью — не физической, а той, что накатывает после серьезной встряски. Зато руки перестали дрожать, и удалось наконец справиться с пряжкой. Я закинула сумку на плечо, подняла взгляд: на сильных мира сего следует смотреть открыто и прямо, показывая, что не имеешь никаких дурных помыслов.
— Что ж, спасибо за все, ваше сиятельство. — Против моей воли в голос все же просочился яд. — Разрешите идти?
— Я же сказал, брось этих «сиятельств». — Он выпустил меня, но вместо того, чтобы отступить, оперся о стену над моим плечом, преграждая путь. — Я Родерик, если ты с первого раза не запомнила. И с чего ты вообще взяла, что у меня есть титул?
Слишком близко он был, так близко, что запах горьких трав словно заполнил весь мир, а воздух между нами сгустился, мешая дышать. Я заставила себя вежливо улыбнуться, чтобы он не заметил мое замешательство.
— Очень уж громкими именами бросаетесь, ваше сиятельство. Даже нетитулованным дворянам до таких знакомств как до горных вершин, а уж торговому сословию, не говоря о прочих…
С торговцами высокородные типы дела, конечно, вели, но носы задирали и уж точно личных разговоров не разговаривали. Так что неоткуда ему знать, какую там родню привечает император и что граф Сандью, министр внутренних дел, говорил о столичных стражниках, если сам не из знати. Вот ведь принесло, и отставать не собирается!
Впрочем, сегодня весь день наперекосяк, давно такого не было. Я вообще-то везучая.
В самом деле, могли бы придушить, едва родилась, или в канаву выбросить — а подкинули в приют. Да не в простой, а в лучший. Правда в лучший: вряд ли еще хоть один сиротский приют в столице мог похвалиться душевным практиком. Обычно воспитанники кое-как сыты, как-то одеты-обуты — и ладно. Госпожа Кассия, то есть ее сиятельство графиня Кассия Сандью, работала не ради жалования, а, как она говорила, «из исследовательского интереса». Все воспитанники знали ее мужа, того самого графа Сандью, которого недавно вспоминал красавчик, хотя, конечно же, только в лицо. Не о чем ему было с нами разговаривать, слишком высокого полета птица. Достаточно и того, что позволял жене с нами возиться.
Душевный практик в приюте, графиня, которая заботится о сиротах из простонародья: по-настоящему заботится, а не заглядывая с визитом раз в месяц, — само по себе почти чудо. Но мало того, ходили упорные слухи, будто госпожа Кассия близко знакома с самой императрицей. Веря этим слухам, многие щедро жертвовали именно в наш приют. Барон Аллеманд, его бессменный управляющий, мог нанимать нам хороших учителей; кастелян и повара, опасаясь потерять отличное место, подворовывали в меру, не зарываясь.
Так что у меня уже было образование, которое и не снилось большинству сирот. Мало того, еще и достался магический дар, благодаря которому я буду бесплатно — подумать только, бесплатно! — учиться в университете. Правда, потом придется отслужить пять лет короне, но и в этом можно найти свои плюсы. После такого остается только благодарить пресветлых богов за необыкновенное везение.
Но то ли оно закончилось с выходом за двери приюта, то ли — что вероятней — просто день такой выдался, но сегодня случалась одна неприятность за другой.
Хотя, если подумать… Вещи свои я вернула, воришка наказан как раз в меру — поймать его, такого шустрого, не поймают, но морду расквасил. Осталось отвязаться от прилипшего красавчика, и все снова будет в порядке.
Красавчик, правда, отлипать не собирался.
— Но ты же об этих именах наслышана, а уж тебя-то к знати точно не причислить. — Он бесцеремонно пропустил между пальцами прядь моих волос. Улыбнулся так, что у меня на миг перехватило дыхание. — Или на дне твоей сумки в самом деле лежат проезжая и дворянские грамоты, а в Фарии тебя ждет родня?
— Я не знаю, откуда моя родня. — Я хотела сказать это ровным тоном, но голос внезапно сел, и пришлось прокашляться. — Вряд ли из Фарии. А имена… — Рассказывать про мою жизнь было совершенно незачем, пришлось немного уклониться от истины. — Имена я впервые услышала от вас, но и титулов достаточно, чтобы понять, насколько это знатные люди.