На задних сидениях автобуса спят два чёрных котёнка, каждый размером с небольшую собаку. Квент сидит молча, водитель будто бы боится подать голос, за окном мелькают деревья и пустыри.
А мне всё равно.
Я внезапно понимаю, что даже выяснять не хочу, что в голове у этого придурка.
Вот только… Закусываю губу, а затем и вовсе усмехаюсь. И принимаюсь сверлить дракона острым, тяжёлым взглядом.
Он, наконец, спрашивает:
— Всё в порядке?
И как тут не рассмеяться?
— Ты ведь не против поездки?
Ну, разумеется, мне же только этого и не хватает в жизни.
И главное, спрашивает то он спустя несколько минут дороги, и сильно сомневаюсь, что автобус вернётся назад, если я дам понять, что против.
Вот они какие. Драконы. Вершина пищевой цепи. Боги в человеческих телах. Они не знают слова «нет», и даже представить не могут, что что-то в мире может пойти вразрез с их волей. Не удивлюсь, если он думает, что сможет силой мысли остановить планету.
Впрочем, если всё-таки да — отлично. Я как раз с неё со йду.
— Мне хотелось бы, — произносит Квент строго, — чтобы тебя хоть немного интересовало, куда я тебя везу.
Я киваю. Достаю из рюкзака блокнот и вывожу крупными буквами:
«ХОЧУ ПИСАТЬ».
Он сначала мило хмурится, затем усмехается и просит водителя остановить автобус.
— Никуда ведь не убежишь? Мне кажется, тебя совершенно не волнует, что будет с тобой дальше. Я ожидал хотя бы очередной пощёчины.
Передёргиваю плечом, и собираюсь выйти, прижимая к себе рюкзак. Но Квент мягко забирает его у меня. Такой интересный, а вдруг там туалетная бумага или прокладки? Но уже нет сил возражать, я захожу за кусты, наконец-то делают то, что приносит облегчение, и, закончив, оглядываюсь по сторонам.
Бежать?
Куда и зачем?
Возвращаться назад, в школу, из которой меня позволили утащить богатенькому сынку мэра из драконьего рода?
Драгон-Холл кажется закрытым пансионатом для трудных подростков в богом забытом месте, но на самом деле там на каждом углу стоит охранник, всё в камерах и других защитных мерах. Да даже эти дороги охраняются.
А это значит, что директор просто махнул на меня рукой.
Ничего, чёрт возьми, не меняется.
Бежать куда глаза глядят вместо того, чтобы получить шанс на новую жизнь?
Как не странно признавать, мне интересно, что будет дальше. Рядом с Квентом. И в этой странной школе обеспеченных чудил.
А если дракон хочет сделать со мной что-то плохое…
Сделает в любом случае.
Но впервые за долгое время — мне будет обидно. Обидно перестать жить жизнь, которая всего за несколько часов сумела показаться мне не такой уж и серой.
Когда подхожу к автобусу, он стоит рядом, запрокинув голову к небу.
И я думаю — вот же придурок, считает несуществующих ворон!
Но подхожу ближе и замечаю, насколько бледная у него кожа, как вздулись синие вены и со лба ручьём течёт пот.
Желание выделываться сразу же пропадает.
Я отступаю на шаг и подступаю на два.
Мне непривычно реагировать на чужие страдания, обычно я стараюсь их не замечать, потому как считаю, что помочь всё равно ничем не смогу.
Но тут будто сама чувствую эту боль, захлёстывающую каждую клетку тела.
Что с ним такое?
Сама не замечаю, как срываюсь с места, впечатываюсь в дракона, касаюсь его раскалённой груди и… обнимаю.
Кто чёрт возьми будет поступать так с тем, кто и без того загибается от боли?
Сейчас он, наверное, оттолкнёт меня, швырнёт на землю, пробьёт череп, сломает руку…
Ожидаю худшего, но не отхожу.
И выдыхаю судорожно, когда Квент обнимает меня в ответ, запуская горячую ладонь в волосы.
Дышит тяжело, но спустя несколько мгновений дыхание выравнивается.
— Прости... — шепчет он так искренне, что замирает сердце. — Я напугал тебя.
Качаю головой. Но вскоре понимаю, как мы выглядим со стороны и так как ничем не могу объяснить своё поведение, отшатываюсь и возвращаюсь в автобус.
Он заходит следом.
Выглядит так, будто только что сам себе сделал операцию без наркоза.
Но всё равно так лучше, чем всего несколько минут назад.
Дрожащей рукой я выписываю на пятой странице блокнота: «Что произошло?».
Квент запускает белые пальцы в шерсть одного из котят и кривится.
— Кто-то из учителей, скорее всего. У кого был пропуск. Переехали и даже не вышли. Удивительно, как сами не убились. Я подумал о тебе почему-то.
Мрачнею и холодею.
Подумал обо мне? Из-за моих родителей?
— Вдруг тебе нравятся котики, — поясняет Квент.
Я прикрываю веки. Вот же тупость. Хочет, чтобы я взяла себе пантеру?
— Мне кажется, что это знак. Может быть, я спятил. Но тебе бы не помешало попытаться... заботиться о ком-то.
Выгибаю бровь.
С чего бы мне это делать?
Он не смотрит в мою сторону, наверняка, всё ещё мучаясь от боли, поэтому уточняю в блокноте: «Бред. С тобой что?».
— А? — не сразу понимает он, о чём я. — Всего лишь сбоит сила. Это нормально. Но мне стало лучше. Быстрее, чем обычно. Спасибо.
Он светло улыбается, в этот миг сильно напоминая мне мистера Томпсона.
Тот так же улыбался. И при этом наверняка испытывал не меньшую боль.
А ведь и черты лица похожи, и сила будто так же «пахнет».
Я касаюсь ладонью шерсти одного из котят, но уже через несколько секунд отшатываюсь.
— У него сломана лапа, — произносит Квент, — я тоже не сразу заметил. Перелом внутренний и уже давний. Странно, что он до сих пор жив, что мать его не бросила. И есть ещё кое-что.
Указывает на мутно-голубые глаза зверёныша.
Они выглядят так, будто...
— Слепой.
Я вскидываю на дракона такой взгляд, что на этот раз он отвечает по той теме, которая меня волнует, сразу же:
— Ему не больно. Я действую на них своей силой. Но восстановление в приюте будет болезненным, думаю. И он, конечно, не вернётся в природу. Так что... может хочешь второго? Он нормальный.
С чего он вообще решил подарить мне животное?
Увидел, в каком они состоянии и что пережили, и подумал обо мне?
Это какое-то издевательство?
Но всё же пишу: «Ты должен помочь ему восстановиться».
— А ты тогда, — улыбается Квент, — будешь помогать мне. Такие условия.
Не может быть мне жалко сразу двух существ за один короткий промежуток времени.
Я больше ничего не пишу и не смотрю в его сторону. Внезапно накатывает тяжёлое, сонное состояние, верчусь в поиске позы поудобнее и каким-то образом оказываюсь в руках дракона.
Как он так мягко притянул меня к себе?
И почему я постоянно теряю рядом с ним голову.
— Спи, — шепчет он, — я разбужу, когда приедем. Не бойся, я просто... Потом тебе всё объясню.
Не могу понять, почему не вырываюсь.
Почему холодные пальцы оставляю в его горячих ладонях.
Засыпаю быстро, просыпаюсь резко, когда автобус останавливается напротив шикарного особняка, который больше похож на замок.
К нам заходит женщина в махровом халате, она удивляется мне, затем радуется, а ещё через секунду настораживается.
Вот что значит подвижная мимика.
— Ты нашёл её? — подбегает к нам. — Почему не сказал? А чего она такая худая? Ну что ж ты так, Квентин, что я теперь скажу тем девочкам? Ой, ну я так рада! Как тебя зовут, дочка?
Глава 13. Отбор невест
Я чувствую тепло, завёрнутое в шуршащую обёртку, словно конфета.
У меня невольно дёргается угол губ. Его мать такая милая, такая живая и такая с прибамбахом, что даже не верится в их родство.
Квент всё-таки серьёзнее.
Квент... Квентин? Она назвала его Квентином? Кажется, мне снилось это дурацкое имя по дороге в Драгон-Холл. Или нет? Не помню точно, скорее всего я себе всё это придумала. Но по коже пробегают мурашки.