Ещё попытка.
Тщетно.
Он усмехается. Красивый до одури, блондин с чёрными, бездонными глазами. Острый, сильный, уверенный в себе.
— Зови меня Ди. Ну... — он целует мои пальцы, — мысленно.
Он получает коленкой по месту, которое мужчины переоценивают.
И со смехом сквозь боль отпускает меня.
— Да, я могу быть грубым. Но я честен с тобой. Разве это не то, что ты понимаешь? Разве тебя не притягивает это? Я был добр, потому что я парень, а ты девушка, ты мне понравилась — вот и всё. Хотел помочь с сумкой, довёл до кабинета, сделал укол, рискуя репутацией. Чтобы прийти и предложить логичную, вытекающую из этого сделку. Будем встречаться?
Против воли губы больно натягиваются. Выходит острая, не слишком красивая ухмылка.
— С тобой будут возиться, лишь потому что ты чья-то истинная. Тебе будут врать, будут насмехаться за глаза. Драгон-Холл ничем не отличается от твоего приюта.
Он переводит тёмный, насмешливый взгляд на дверь.
— Слышишь? Трахаться вот так в общей комнате — это неуважение к тебе. До тебя им всем нет никакого дела. Ты лишь игрушка, забавная, которая развлекает их своими реакциями. Немая девочка, под кожей которой большая драконья сила. Как интересно, что же будет дальше? Найдёт ли эта Золушка своего принца на белом мустанге?
Я открываю рот, чтобы сказать всё, что о нём думаю.
Но естественно, ничего не происходит.
Забыла. Надо же.
— Детка, когда будешь закрывать глаза, — говорит он, — подумай обо мне.
И уходит. Но недалеко.
Радион распахивает дверь в мою комнату и с усмешкой произносит:
— Неожиданная поза. Предлагаю продолжить на толчке. Примерно так же получится. Айрис, хочешь посмотреть?
Я, естественно, остаюсь на месте.
В комнате слышится возня, маты и, наконец, Брендон выходит оттуда, словно ошпаренный. И едва ли ненавидящим взглядом окидывает меня.
— Спокойной ночи, малышка, — Ди, удовлетворенный, следует за ним.
Чёрт, а ведь сработало — я действительно зову его так мысленно.
— Что это было? — выглядывает из дверного проёма Мия. — Вы типа встречаетесь?
Я... киваю.
Глава 16. Да
Да.Мия ещё пытается о чём-то поговорить, оправдаться или вызнать подробности моих отношений с Ди и Квентом, но я даю понять, что общаться не собираюсь.
Кроме неуважения, как выразился прилипала, которое имело место быть с её стороны, у меня просто нет сил вникать.
Переодеваюсь в чистое, но не слишком подходящее для сна. И даже толком не оглядев комнату забираюсь с головой под одеяло, смыкаю тяжёлые веки и тут же проваливаюсь во тьму.
Теперь отчего-то пронизанную золотыми нитями…
Мне что-то снится и впервые за долгое время оно не пропитано стылой, острой болью. Вдруг обнаруживаю, что не мёрзну. И не благодаря одеялу, которое обычно к утру оказывается мокрым и липким из-за холодного пота, но потому что…
Со спины кто-то обнимает меня.
Пахнет прогретой землёй, смолой и ветром.
Квентин?
Сильные руки обнимают, не дают повернуться, чтобы взглянуть. Кричать, само собой, тоже не могу, хотя такого желания и нет. Мне не страшно.
И я бы прикрыла веки вновь и погрузилась в сладкий сон, что вопреки обыкновению придаёт сил, а не отнимает их, вот только глупые мысли не дают покоя.
О его длинных пальцах, о сильных мышцах, о жаре тела.
Наверное, сцена с Мией и Брендоном — пусть я её и не видела — слишком въелась в мозг и немного… взвинтила.
Никогда прежде я не видела таких сильных парней, как Квентин.
В приюте были всякие качки -молокососы или всякие мерзкие глисты с тонким, рельефным прессом, с которым они носились, как ненормальные.
Все они были мне отвратительны.
Все, для кого что-то значило своё или чужое красивое тело. Адепты культа мяса — никак по другому я это назвать не могу.
Но Квент иной. Его сила — естественная. И занимается он не чтобы получить ещё больше силы, а скорее, чтобы её выпустить, не копить в себе.
Должно быть, это естественно для драконов.
Боже, Айрис, просто спи…
Или…
Чувствую, как он целует меня в затылок. По телу проходится тяжёлая, горячая волна мурашек. Становится трудно дышать.
Я дёргаюсь, еложу бёдрами, что вызывает мгновенную реакцию — дракон рыкает, и рукой от моего живота ведёт ниже…
Я всхлипываю.
И вдруг произношу:
— Квентин.
Я широко распахиваю глаза. Это сейчас был мой голос? Правда?
Этого просто не может быть.
И неужели он так звучит?
Будто я девочка из романтических фильмов для подростков из жанра «жвачка на один раз».
Квентин обнимает меня сильнее, прижимает к себе, хотя казалось бы, ближе уже некуда. Его горячее дыхание опаляет затылок, вызывая новую волну дрожи, которая переходит в микро-судороги. Всё тело бесится и ведёт себя странно.
Как и разум.
Голова плавится, всё, кроме него, его рук и улыбки, впечатанной в мою кожу, перестаёт существовать.
Ко мне, к бёдрам прижимается что-то твёрдое и горячее. Я судорожно сглатываю, скулы мгновенно наливаются жаром, сердце бешено колотится в клетке рёбер.
Квентин, Квентин, Квентин...
Его имя, произнесённое вслух, заполняет всё пространство, крутится в мыслях со всё нарастающей скоростью.
Когда оно станет быстрее пули — вышибет мне мозг...
А пока... Я готова забыться. За мгновение до маленькой смерти, я...
Я понимаю, что не могла так чисто произнести его имя. Физически не могла. После нескольких лет молчания в первое время выходил бы один хрип, а мозг бы просто не сразу соображал, как именно надо подавать сигналы в нужные органы.
Космонавты ещё долгое время восстанавливаются, вернувшись на землю, вновь учатся ходить.
С чего я решила, что для того, чтобы позвать дракона, мне нужно всего лишь открыть рот?
Нет, очевидно — хватка его слабеет, становится холодно, — это всего лишь сон.
Осознание становится ударом под дых. Я просыпаюсь — как обычно. С немым криком. С влажным изнутри одеялом. С влажными корнями волос. На этот раз не потому, что мне снится смерть родителей. Не потому, что убийца преследует и меня.
Всё дело в том, что сон вышел... эротическим.
Чувствую, как уже в реальности заливаюсь краской. Как от одной этой мысли подскакивает температура.
Я сошла с ума!
Провела всего лишь один день с Квентином, и вот... Мне уже снится, как он... он...
Закрываю лицо руками, не в силах сдержать нервную, издевательскую улыбку-насмешку.
Почему-то он мне нравится. Почему-то мне хочется думать о нём. О том, что будет хорошо для него. А что плохо.
Плохо — это я.
Все его родственники хотят, чтобы я держалась подальше. Мне нужно не думать о нём. Ни в коем случае не бросать взгляды в его сторону. Если я вообще останусь здесь, нужно просто учиться. Дождаться выпуска. Дождаться момента, когда он найдёт свою истинную и успокоится.
Как бы я не относилась к драконам, всё же отдаю себе отчёт в том, что без них наш мир просто рухнет.
А значит быть разлучницей — вдвойне такая себе идея.
Замираю. Тяжёлые мысли тянут в кровать. Вставать не хочется, как впрочем и лежать на липкой простыне. Мистер Томпсон говорил, что в десять я должна быть в его кабинете.
Сколько сейчас времени?
Мии нигде нет, должно быть, она уже на занятиях.
В дверь стучат.
Директор?
Всё же вечный вопрос остаётся висеть в воздухе: «Они что, ожидают ответа?».
Но, видимо, меня просто предупредили о том, что скоро зайдут.
Безапелляционно.
Спасибо и на том.
— Доброе утро, детка.
Меня передёргивает, а это значит, что в комнату зашёл Радион. Он ставит на прикроватную тумбочку поднос со стаканом апельсинового сока, кашей и яичницей с беконом. Оглядывает меня и неодобрительно качает головой.