Но, разумеется, не мне здесь судить, что нормально, а что нет.
Так же само собой она ничего не сказала тем, кто решил поиздеваться надо мной.
Ещё бы, ведь именно она затеяла травлю.
Мне всё ещё холодно, Радион будто отсыпал мне под кожу ещё немножко льда, чёртов придурок. Жую жвачку, натягиваю рукава и без того растянутой водолазки, ёжусь.
Очень надеюсь, что в ближайшие пять минут придёт директор. И что хотя бы он не будет задавать глупых вопросов.
Женщина никак не хочет успокаиваться. Садится прямо на учительский стол, перекидывает ногу на ногу и как-то истерично хмыкает. Может, потому что рядом стоит чашка с кофе, и даже она куда горячее неё.
А затем выдаёт очередной поток слов.
— Вот же… Только из-за силы, или что там у тебя, в такую школу как наша отправляют всяких наркоманов. Посмотрите на неё, сидит, трясётся. За сына председателя верховного суда цепляется!
Звучит как канализация.
А вообще у меня уже голова начинает гудеть от всех этих регалий отцов местных мальчиков.
Даже я по пути сюда себе такого абсурда не надумывала.
Как оказалось, зря.
Слышу очередные смешки. Кто-то переговаривается за моей спиной. Голова начинает болеть сильнее, поэтому даже не пытаюсь разобрать слова. Едва ли в элитной школе мне скажут что-то похуже, чем в городском приюте.
— Не собираешься отвечать? Хорошо, тогда хотя бы слушай. И хоть форму бы надела, прежде чем приходить. А то выглядишь, как…
По её тону становится понятно, что её так смутило. Я опускаю взгляд и усмехаюсь с досады. Чёрт, чёрт, чёрт.
Ну естественно мне не дали нормально собраться, и я даже лифчик не надела. Грудь у меня есть, но такая, что без него вполне себе комфортно. Возможно, это заметно, но я не думаю, что это заслуживает подобной реакции.
Возможно, никто кроме женщины, которая наверняка польстилась бы на любого ученика в этом кабинете, и не заметил ничего.
И всё равно злюсь на себя за эту дурацкую оплошность.
Я ведь пришла, даже не зная, ждут ли меня, примут ли. Не на уроки, а просто понять, что меня ждёт.
Но ладно… Не буду себя жалеть.
Вот только в меня снова летит комок бумаги. Он попадает туда же. И я оборачиваюсь, сделав вывод, что дважды швырял один и тот же человек.
И вправду напротив сидит ухмыляющаяся веснушчатая тварь. Хилый парень, которому просто необходимо ответить.
И нет, я не обижена, но скоро начну плакать — просто потому что чертовски, чертовски, чертовски устала.
И это хорошо ещё, что после смерти родителей я перестала верить в справедливость.
Её нет, а значит сетовать бессмысленно.
Но можно встать, схватить эти дурацкие комки бумаги и, не дав никому времени отреагировать, запихнуть их обидчику в рот, а затем долбануть его лицом о стену. Мне не нравится, когда это происходит. Не нравится, когда меня вынуждают причинять боль.
Но я должна уметь постоять за себя.
Потому что — подхожу к учительскому столу и выплёскиваю кофе в паскудную рожу учительницы литературы — никто не сделает это за меня.
Раздаётся поросячий визг. Я бы хотела рассмеяться да погромче, если бы могла. Но вместо этого, как водится, даю дёру. Миссис Училка кричит в след.
Пробегаю мимо старого знакомого, от которого почему-то вместо пота после тренировки пахнет смолой, нахожу закуток в коридоре и сажусь на пол прямо там. Благо, везде полумрак, а тусклый свет из окна за белыми жалюзи падает не в мою сторону.
Холодно, сердце болюче бьётся в груди, хочется вернуться назад пешком, пусть меня там никто и не ждёт, хочется вернуть в своё пользование прежнюю безразличную и с приветом, но привычную директрису.
Обнимаю рюкзак, зажмуриваюсь и позволяю себе пуститься в беззвучный плач. Обычно становится легче. Правда, к этому прибавляется опухшее лицо и ещё большая головная боль, но меня это волнует в последнюю очередь.
Главное, чтобы никто не…
— Что ты здесь делаешь?
… увидел.
Чёртов Квент или как там его, — дракон, спортсмен, красавец и всё такое — останавливается напротив, не глядя в мою сторону. И, не получив ответа, подходит ближе и садится на пол. Будто это как-то поможет наладить со мной контакт.
Или что он собирается делать?
Волнительно быть рядом с ним.
Так близко.
Так странно.
Пальцы дрожат. Я всё ещё плачу. Надеюсь, он не замечает. Со стороны, должно быть, и вправду выгляжу как наркоманка. Забавно. Это и ещё то, что я больше не чувствую ничего похожего на то, что было рядом с автобусом. Видимо, Радион прав, и я просто схожу с ума из-за своего недуга.
— Ты меня интригуешь, — слова его звучат так тепло, что мне становится не по себе. — Так и будешь молчать?
А этот вопрос похож на удар ножом.
Так даже привычнее.
Вот только… почему-то он вдруг… касается моей руки.
Глава 6. Мой мститель
Я не… не люблю, когда меня считают беспомощной.
— Ты явилась в конце учебного года, хотя внезапно магические способности не появляются. Может быть, вы с семьей переехали в другой город, но ты не выглядишь так, будто готовилась к своему первому, безусловно, волнительному дню в новой школе. Да и мистер Томпсон бы нас предупредил и обязательно попросил бы оказать тебе радушный приём.
Ну, спасибо, что не упомянул отсутствие лифчика.
Или он это имел в виду?
Скулы предательски начинает печь.
Айрис, ты выглядишь так, будто тебя подняли в несусветную рань и выкинули в стылое, мерзкое, словно остывший чай, утро.
Да неужели?
Капитан Очевидность.
— Нашу странную встречу не будем брать в расчёт — от моего присутствия девушки часто теряют голову, — такую глупость сказал, а звучит всё равно так, что мне хочется поспорить или покраснеть. — Но что случилось потом? Ты вылетела из кабинета, словно ошпаренная. А затем то же самое сделала грымза Ретти. Это флешмоб?
Я усмехаюсь, слегка расслабляясь.
Хотя какая-то часть меня и умоляет никому не верить здесь. Мало ли, отчего дружелюбен был Радион, и какую гадость он задумал. А этот, может, с ним заодно.
Впрочем, он наоборот напрягается, я чувствую это даже в таком положении. Молчит несколько секунд, пока атмосфера не превращается в студень.
А затем спрашивает глухо:
— Ты что, плачешь?
Мотаю головой. Но этот наглец беспардонно касается костяшками пальцев моего лица. И стирает слёзы. У него горячая ладонь. Это приятно. Но я дёргаюсь, будто меня ударили.
Страшно быть открытой перед ним.
Перед драконом.
— Я тебя не укушу, — звучит это довольно серьёзно, я замираю, не зная, как на это реагировать. — Меня так раздражает, что ты молчишь. Что могло случится за это время? Не бойся меня, я не… не придурок, — тут он усмехается.
Я пожимаю плечом, мол, откуда мне знать.
— Да что не так? У тебя явно есть способности, и к тебе тут должны хорошо относится только по этой причине. Даже такие стервы, как Ретти. А из мелюзги кто бы успел что-то сделать и зачем?
Мелюзга, слово то какое.
— Я не люблю загадки. Мне уйти? Тебе не нужна помощь, да?
Он слегка отстраняется, я киваю.
Помощь?
Какая ещё помощь?
Он думает, я не могу справиться сама?