Я же был бастардом, рожденным от одной из его многочисленных любовниц. Матушка до последнего наделась, что с помощью меня сможет выбить место леди.
Но отец не пожелал на ней жениться, и когда она нашла себе нового кавалера, то с чистой совестью отдала меня в приют. Этим она отомстила и моему отцу, не сказав, где именно теперь находится его сын.
Я провел в этом аду несколько месяцев. Пытался доказать настоятельницам, что у меня есть отец, что он лорд и я ему нужен. Но от этого вызывал только больше ярости и получал больше ударов плетью.
Я мечтал снести это место тогда и сейчас, после того как унаследовал деньги и титул, наконец смог воплотить свою давнюю мечту.
Выплатил жалование всем, дал рекомендательные письма и список заведений, по которым можно было определить детей.
Осталось только ждать. Всего неделя, за которую наконец сровняю это место с землей. Мне казалось, с этим решением никто не станет спорить.
Но оказалось, что я был не прав.
— Лорд Вуд, — неожиданно постучал в мою комнату дворецкий.
Я встал с кресла, почувствовав боль в ноге. Уродство, подаренное мне вместе со шрамами. Целители говорили, что это фантомная боль. И она идет не от ноги, а от головы.
Но с тех пор как отец забрал меня, я так и не мог ходить нормально.
— Что-то случилось? – спросил я.
— К вам приехали из приюта северной долины, — сказал он.
Я скривился только от одного упоминания.
— Заплатили мало жалования? – спросил я. Помню, настоятельницы там были жадными до денег. Но мне было легче откупиться, чем видеться с кем-то из них. – Заплати сколько просят, и пусть проваливают.
— Но там девушка, милорд, она с детьми…
Я вздохнул. Значит, еще и решили надавить на жалость.
— Она говорит, что ее зовут Араэлина Терн, и она просит аудиенции.
— Передай ей, чтобы проваливала, и… выпиши чек пожирнее, на двадцать золотых. Чтобы точно не возвращалась, — сказал я и снова сел в кресло. Дворецкий ушел исполнять мой приказ, а я потер ногу, которая снова заныла.
Но через какое-то время он явился снова.
— Что не так? – спросил я. – Мало денег?
Кто бы ни была эта Араэлина, она выводила меня из себя.
— Милорд, она говорит, вы знакомы, и отказывается уезжать.
— Правда? – вздернул я бровь. — Не припомню ни одной Араэлины в моей жизни. Пусть проваливает.
Резко сказал я. Хватит, я предложил достаточно денег.
Но дворецкий протянул мне что-то непонятное, я скривился, но принял маленький кусочек камня и неожиданно для самого себя застыл, забыв, как дышать.
Положил другую руку на второй кусочек, который до сих пор висел у меня на шее. Но как это возможно?
— Она говорит, вы ее знаете под другим именем...
— Лина, — опередил я дворецкого.
Глава 7
Лина
— Ты любишь птичек, Софи? – спросила я. Девочка бездушно смотрела на картину с изящным павлином.
Всю дорогу она молчала, как и сейчас.
— Хочешь, я призову голубей? Стаю голубей... – спросил Филипп.
— Хочешь развеселить нашу Софи? – спросила я Фила.
— Просто представь лицо лорда, когда они захотят в туалет прямо над его большим домом, — Фил весело улыбнулся.
В этот момент в холл снова вышел дворецкий. А я кинула строгий взгляд на Фила.
— Никаких голубей, — успела сказать.
Я посмотрела на руки мужчины и не обнаружила памятной для меня вещи, а без кулона чувствовала себя словно голая.
Но следом за дворецким вышел еще один мужчина. Он был статным и красивым. Я не сразу поняла, что передо мной тот самый мальчик… Что передо мной Кайл.
— Милорд, — растерялась я и сделала книксен.
Фил сощурил глаза, и я строго на него посмотрела. Тогда он закатил глаза и последовал по моему примеру. На Софи смотреть не пришлось. Она и сама прекрасно справилась. Я отметила для себя, как грациозно девочка выполнила приседание.
Она явно была этому обучена.
Я посмотрела в темные глаза, мы оба замерли. Глаза… Они остались теми же… Упрямые, насмешливые и глубокие.
— Вы можете быть свободны, — кинул Кайл дворецкому. Тот кивнул и вышел, закрыв дверь.
— Могу я узнать причину вашего приезда? – прозвучало сухо, Кайл последовал к креслу, и я заметила, как он хромает.
Вспомнила, как он выкрал для меня яблоко. То самое яблоко. За которое его избили по ногам. Внутри все сжалось, неужели это увечье осталось с ним на всю жизнь? Из-за меня он хромает?