Такси остановилось у вокзала. Тошан расплатился и вышел. Жослину хотелось попросить шофера повернуть назад и отвезти его обратно к театру, но он сдержал тяжелый вздох и тоже вышел. Пришло время разговора с оскорбленным сыном. Предстояло признать свои ошибки, и от этой мысли сердце у него заболело, лоб покрылся испариной. Холод пронизывал до костей. Сил сопротивляться не было.
— Я не собираюсь вас убивать, — бросил ему Тошан. — Не смотрите на меня так, будто я бешеный волк!
— Это из-за вашей матери? — наконец удалось выговорить Жослину. — Она рассказала вам наш секрет?
— Нет. Я догадался сам, — ответил молодой метис. — Она страдала, попав в собственную ловушку. И в первое время я ненавидел ее. Потом стал ненавидеть вас. Почему? Да потому, что мужчина, достойный называться этим словом, должен с уважением относиться к вдове — одинокой женщине, честь которой некому защитить. Если бы вы не являлись отцом моей жены, клянусь, вы были бы уже мертвы или искалечены!
Тошан поднял лицо к небу. Шел снег. Где-то зазвучали колокола. Созерцание ночного неба, укутанного толстой шубой туч, помогло ему успокоиться. Он дорого дал бы за то, чтобы сейчас рядом оказалась Эрмин, поцелуем заставила его замолчать, если только еще не вычеркнула мужа из своей новой жизни.
— Моя мать заслуживает быть любимой, — глухим голосом сказал он. — Она объяснила, что между вами произошло. Я знаю, вы отчаялись, потому что Лора собиралась замуж, а вы сами считали себя обреченным на смерть от болезни. Вы хорошо провели вместе время, и, по сути, меня это не касается. Но в таком случае вам нужно было проявить порядочность и остаться с ней.
— Я не просто хорошо провел время с вашей матерью, я уважал ее и ценил даже больше, чем вы можете думать, — попытался оправдаться Жослин. — Я хотел остаться с ней, но Тала отказалась. Она говорила, что летом приедете вы с Эрмин и правда выплывет наружу. Тошан, поверьте, это она подталкивала меня уйти, завоевать Лору и заботиться о дочери. Благодаря ей, и только ей, я выздоровел, я это знаю! И мне легче оттого, что я наконец могу открыто это сказать. Я очень благодарен вашей матери!
Тошан направился к входу в здание вокзала Гар-дю-Пале. Он шел быстро, подняв воротник пальто.
— Мой мальчик, простите мне зло, которое я вам причинил! — взмолился Жослин.
Ему пришлось прибавить ходу, чтобы догнать зятя. Холл вокзала был просторным, но вокруг сновали десятки пассажиров. Тошан остановился у выхода на платформу.
— Вы ей благодарны? — холодно повторил он. — В таком случае могли бы быть к ней внимательнее, когда она приехала в Валь-Жальбер! Сказать по правде, Мукки я привез в Квебек, потому что у меня не было выбора. Вы не знаете главного: ваша с матерью связь принесла свой плод. Вы — отец невинной десятимесячной девочки, которая в любой момент может умереть! А может, уже умерла. В регионе Лак-Сен-Жан и на Перибонке еще холоднее, чем здесь. Перед тем как сесть в поезд, я отвез мать и мою маленькую сестру Киону к монахиням в больницу Сен-Мишель, в Робервале. Девочка, такая хрупкая и маленькая, страшно кашляет.
— Господи! — вырвалось у Жослина. — Что вы такое говорите, Тошан?
Этот вопрос он задал, уже будучи в состоянии паники. Его страшная догадка, так долго не дававшая ему покоя, оказалась правдой: ребенок Талы — его ребенок.
— Вы прекрасно слышали, — отрезал молодой метис. — Я возвращаюсь в Роберваль и всю ночь буду молиться, чтобы мою маленькую сестру спасли. Мою сестру, которая также приходится сестрой Эрмин и Луи, — вашу дочь! Ни слова Эрмин и Лоре — так хочет Тала. И я уважаю ее волю.
— Я еду с вами! Вы можете отказаться, но я все равно поеду!
Жослин дрожал, сгорбившись в своем дорогом пальто из серого драпа. Он снял перчатки и шейный платок и направился к кассе. Тошан пожал плечами. Он никому не мог запретить сесть в поезд и в глубине души знал, что приезд Жослина придаст Тале сил. И если Кионе суждено угаснуть, как маленькой звездочке, которая уже не может светить, по крайней мере, отец будет с ней рядом…
Ни Тошан, ни Жослин не обратили внимания на женщину, закрывавшую лицо платком, а волосы — отороченным мехом капюшоном. Она медленно шла прочь, покачиваясь, как человек, испытывающий головокружение. Это была Бадетта, которую Эрмин и Лора отправили вдогонку за стремительно развивающимися событиями. И то, что она узнала, глубоко взволновало ее.
Эрмин не удалось ускользнуть из Капитолия. Она была готова обежать все улицы города в поисках Тошана, но ей пришлось отказаться от этой идеи, поскольку гримерную заполонили почитатели. Явился и директор театра собственной персоной и сообщил, что в баре угощает всю труппу шампанским.