Даже без музыкального сопровождения ей удалось завоевать внимание юной публики и взрослых. Запоздалые прохожие торопливо входили в скромную церковь, привлеченные красотой ее голоса. Когда она умолкла, смиренная и взволнованная, маленький мальчик захлопал, и все собравшиеся последовали его примеру.
Грацианна стояла, сложив руки перед грудью, со слезами на глазах. Она забыла и про гостиницу, и про патрона, и про своих клиентов. Эрмин сделала шаг вперед и, легонько помахивая рукой в такт, исполнила «Gloria in excelsis Deo»[66].
Кюре удивился, когда четверо самых старших воспитанников встали и подхватили припев. Вдохновленная, молодая женщина запела громче. В ореоле белокурых волос, разрумянившаяся от радости, с лучистыми голубыми глазами, она была подобна ангелу, который спустился с небес, чтобы порадовать этих лишенных семьи детей.
— Спасибо! — сказала она, кланяясь. — Спасибо большое, я желаю вам счастливого Рождества!
— Спасибо вам, мадам! — послышались робкие голоса.
Появилась Грацианна и сделала ей знак рукой. Брат шел за ней. Эрмин тихонько подошла к ним, в то время как кюре собирался с мыслями и готовился к мессе.
— Как это было прекрасно! — прошептала официантка. — Никогда ничего лучше не слышала! Познакомьтесь с Рюделем, моим братом. Он согласен вас отвезти, но выезжать надо сразу.
— Спасибо, мсье, — сказала молодая женщина, дрожа от волнения. — Я готова, только нужно забрать из гостиницы корзину и сумку. Так любезно с вашей стороны!
— Нужно помогать друг другу, — пробурчал тот. — Мой сын пел с вами сегодня вечером. После смерти матери мальчик ни разу не улыбнулся. А сейчас я увидел, что он гордится собой и очень доволен. Монахи разучили с ними гимн, а он всегда хорошо схватывал мотив!
— Когда мы поем, наши раны заживают, — тихо сказала Эрмин. — Думаю, я часто буду сюда приезжать.
У нее появилась смутная идея. Грацианна взяла ее за руку.
— Поторопитесь, Рюдель уже на улице! Он заводит свои мотосани.
Они быстро вышли. Шел снег — мириады пушистых хлопьев сыпались с неба. Эрмин не верилось в такую удачу.
«Тошан, любовь моя, наконец-то я тебя увижу!» — думала она, сияя от счастья.
Грацианна помогла ей сесть на переднее сиденье и передала ее вещи.
Мотор гудел так громко, что им было трудно слышать друг друга.
— Счастливого Рождества, Эрмин! — сказала молодая официантка. — Позаботься о ней, Рюдель! Ты слышал, как она поет, — как ангел, спустившийся с неба. И она пообещала вернуться!
— Не беспокойся, я позабочусь о молодой даме, — отозвался ее брат.
— Еще раз спасибо, Грацианна! — крикнула Эрмин.
Мотосани продвигались с умеренной, но постоянной скоростью. Они быстро выехали из Перибонки и направились по тропинке в лес. Фары освещали стволы елей, заставляли сверкать миллионы белых снежинок.
Первые километры Эрмин разговаривала со своим водителем. Но Рюдель, человек вежливый, тем не менее был, похоже, всецело сосредоточен на своем средстве передвижения. Она решила помолчать, думая исключительно о Тошане. Вот он удивится, когда увидит ее на пороге хижины…
«Нет, я не стану стучать, я буду петь, — решила она, теряясь в самых прекрасных мечтах. — Он выйдет на улицу, не помня себя от удивления. Я сначала спрячусь, а потом выбегу и брошусь ему в объятия!»
Что до Рюделя, опечаленного недавней смертью супруги, то у него в голове были совсем невеселые мысли. Он омрачил ее радость, сказав:
— Надеюсь, мадам, что он дома, Тошан Дельбо! Мне не жалко съездить, но будет плохо, если вы его не найдете…
Они ехали уже два часа. Эрмин вздрогнула.
— Я уверена, что Тошан дома, иначе я встретила бы его в гостинице, — сказала она. — Ваша сестра вчера подавала ему еду. Он как раз возвращался из Роберваля.
— Да услышит вас Господь! — вздохнул Рюдель. — Я забыл вас предупредить: мне придется высадить вас за две мили до хижины. Там дорога кончается, и мне не останется ничего другого, кроме как повернуть обратно.
— Ничего страшного, — согласилась она. — У меня есть фонарь на батарейке. Без вас и Грацианны мне бы пришлось ночевать в Перибонке.
Дальше они ехали молча. В свете фар Эрмин заметила рысь. Животное скрылось, испуганное ревом мотора. Чуть позже на тропу выскочил лось. Рюдель притормозил, чтобы избежать столкновения.
Чем дальше они забирались в лес, тем яснее обнаруживал себя страх, древний как мир. Несмотря на решимость и горячее желание оказаться рядом с Тошаном, две мили в одиночестве в лесу стали казаться Эрмин бесконечно длинными.