Городишко Монпон, департамент Дордонь, Франция, тот же день
По берегу реки Иль, в спокойных водах которой отражалась листва дубов и тополей, шел какой-то мужчина. Трава под его ногами была высокой и иссушенной солнцем.
– В марте исполнилось уже семь лет, – сказал мужчина тихим голосом, бросая сигарету наземь и растаптывая ее каблуком.
Тошан Клеман Дельбо был непреклонен в своем решении совершить это паломничество в Монпон – тихий городишко, находящийся в историческом регионе, который у французов принято называть «Перигор». У него остались об этом местечке довольно грустные воспоминания, которые ему было нелегко воскресить в памяти, поскольку теперь – при такой жаре и таком ярком свете – волею лукавой природы все вокруг выглядело совсем по-другому. «И зачем мне, собственно говоря, нужно было возвращаться сюда? – мысленно спросил он сам себя. – Война ведь уже закончилась, и весь мир пытается залечить свои раны».
В свои сорок лет и один год этот сын Талы-волчицы был все еще очень видным и соблазнительным для женщин мужчиной. Ирландская кровь его отца – золотоискателя Анри Дельбо – поспособствовала тому, что Тошан отличался внешне от чистокровных индейцев монтанье. Фигура у него была более стройной, чем у них, нос – более прямым, а кожа – менее темной. Во время войны, когда он стал участником движения Сопротивления во Франции, его частенько принимали за выходца из Страны Басков или какой-нибудь другой области Испании.
На колокольне церкви Успения Богородицы два раза глухо ударил колокол, и эти звуки, казалось, застыли в воздухе. Было тихо – ни ветерка. Затем на реку, весело хлопая крыльями, сели утки. Тошан посмотрел на них меланхоличным взглядом. Он очень сожалел о том, что сейчас рядом с ним нет Эрмин. Поскольку у нее уже были заключены новые контракты, она захотела вернуться в Квебек как можно скорее, и телеграмма, полученная от директора «Капитолия», ускорила ее отъезд.
«Ну, ты в любом случае не горела желанием снова увидеть этот город, не так ли, моя дорогая Мин?» – сказал он приглушенным голосом.
Он иногда разговаривал с ней подобным образом, когда они находились далеко друг от друга. Посмеиваясь над самим собой, он продолжал идти, глядя на поблескивающую на солнце воду.
Хотя прошло уже немало лет, Эрмин не забыла о той связи, которая была у ее мужа с Симоной – еврейкой, которая, как и все евреи в те тревожные времена, подверглась преследованиям. У нее был маленький сын – Натан. Их обоих убил немецкий патруль – убил недалеко отсюда, прямо на лугу напротив семейного пансиона, в котором они все трое жили. «Симона, бедная Симона!» – подумал Тошан.
Как раз в тот момент, когда он вспомнил свою любовницу, ему вдруг показалось, что у него началась галлюцинация: на берегу реки Иль возник женский силуэт, до этого скрытый за оградой из кустов боярышника. Черноволосая, в платье из цветастой набивной ткани и черной куртке, она очень напомнила ему Симону своим профилем и вообще всей своей внешностью.
«Но этого не может быть!» – ужаснулся он.
Он провел дрожащей рукой по лбу. Неужели и у него имеется такой же дар, как у его сводной сестры Кионы, которая, если верить ей, разговаривает с призраками усопших?
«Это просто смешно», – сказал он вполголоса.
Он приготовился пойти прочь, чтобы не сталкиваться с этой странной незнакомкой. Она находилась метрах в трех от того места, где погибли Симона с сыном, а его самого ранили вражеские пули. «Я вернусь сюда завтра рано утром, – мысленно пообещал он себе. – В такое время тут никого не будет. Мне нужно побыть здесь одному».
Молитвы, которые он намеревался прочесть, стоя на коленях на земле, могут и подождать. Тошан приехал в этот городок на поезде около одиннадцати и позавтракал в ресторанчике на самой оживленной улице. Этот ресторанчик находился напротив отеля, в котором он забронировал себе номер. Когда Тошан путешествовал без своей знаменитой супруги, он довольствовался лишь минимальным комфортом и старался тратить поменьше денег.
Чувствуя себя неловко и сильно волнуясь, он бросил последний взгляд на женщину, невольно нарушившую его планы. Она повернулась к нему лицом и поприветствовала его легким кивком. Это было лишь машинальное проявление вежливости, потому что они находились на довольно большом расстоянии друг от друга. Тем не менее Тошан встревожился еще больше. «Как же она похожа на Симону!» – констатировал он, замерев на месте.