— Думаю, это будет не так сложно и не займет много времени. Мадлен в детстве уже побывала в одном из таких пансионов. Она сможет меня сориентировать. Мне пора бежать, папа. Хочу поскорее обнять Мукки и дочек.
— Поцелуй своего глупого отца, — попросил Жослин.
Эрмина отреагировала неожиданно. Она поспешно вскочила, чтобы увернуться от его объятий.
— Прости, но я не могу. Я слишком разгневана. Не именно на тебя, но твоя вина в этом тоже есть. Тала столько страдала из-за твоего эгоизма и трусости! А что пережил Тошан, узнав, что ты был любовником его матери! Мне нужно успокоиться, и, пока не найду Киону, я не смогу тебя обнять.
С этими словами она вышла из палаты, даже не улыбнувшись на прощание.
— Эрмина, доченька! — воскликнул он.
Она сделала вид, что не слышит. В ее душе разыгралась настоящая буря. Смерть Талы казалась ей огромной трагедией. «Если бы только Тошан был здесь!» — с горечью подумала она.
Шарлотта и Мадлен ждали Эрмину возле больницы. По ее расстроенному лицу они сразу поняли, что случилась беда.
— Что случилось, Мина? Не молчи! Твоему отцу стало хуже? — всполошилась индианка.
— Тала умерла, — ответила молодая женщина, снова разрыдавшись. — Несчастный случай. Она пыталась помешать конной полиции забрать Киону в пансион. Лошадь лягнула ее в грудь.
Мадлен потрясенно перекрестилась и заплакала. Она нежно любила свою тетку. Взволнованная, Шарлотта протянула руки к Эрмине, и та позволила себя обнять.
— Господи! Как же тебе сейчас плохо, Мимина! Но зачем они забрали Киону? Она же не сирота!
— Я тебе потом объясню, — ответила молодая женщина. — Мадлен, мне понадобится твоя помощь. Я уезжаю завтра.
— Конечно, я помогу тебе.
Услышав гудок автомобиля, они замолчали. Онезим Лапуэнт припарковал свой грузовик неподалеку от троицы. Лора попросила его доставить их в Валь-Жальбер.
Онезим выключил двигатель машины и высадил Эрмину, Шарлотту и Мадлен рядом с домом Шарденов. Этот гигант с нежным сердцем был очень взволнован, вновь увидев свою сестру Шарлотту, которой искренне гордился. Он считал ее красивой, умной и элегантной.
— Идите в дом, барышни, — сказал он им. — Я принесу ваш багаж.
Ближе к вечеру небо приобрело невероятно нежный, фиалковый оттенок. Ветер, дувший с озера Сен-Жан, нес легкую прохладу, предвещавшую первые осенние заморозки.
— Спасибо, Онезим, — ответила Эрмина. — Держите, купите игрушку сыновьям.
Она сунула ему в руку купюру. Времена были тяжелые, и мужчина счел это настоящей удачей. Лора тоже заплатила за эту поездку, и вообще, ему вполне удавалось сводить концы с концами, подрабатывая шофером.
— С возвращением в Валь-Жальбер! — воскликнул он, обнажив в широкой улыбке свои плохие зубы. — А ты, Шарлотта, заходи повидаться с племянниками, раз уж ты здесь.
Эрмине не хватило мужества улыбнуться простодушию их соседа. «Тала умерла, — повторяла она, по-прежнему недоверчиво и потрясенно. — Папа и Шоган посмели сжечь ее, словно она не заслуживала лучшего, словно нужно было срочно избавиться от тела! Господи, я не должна больше думать об этом, мне нужно быть сильной, чтобы спасти Киону!»
При одной только мысли о том, что ее любимая младшая сестренка может оказаться во власти извращенного желания мужчины, Эрмина была готова разрушить все преграды. А пока что она застыла возле дома своей матери, не в силах сделать ни шагу, глядя в распахнутые настежь окна. Через несколько секунд выбегут ее дети и начнется безумный хоровод вокруг так долго отсутствовавшей матери.
— Мадлен, Шарлотта, идемте, — тихо сказала она.
Они направились к цветочной клумбе с одинаково удрученным видом. Смерть прекрасной индианки с неукротимым нравом омрачила радость их возвращения. Они едва обратили внимание на пышно цветущие кусты роз. Выжженная летним солнцем, трава хрустела под их ногами. Здесь все осталось по-прежнему. Эрмина заметила шезлонг своей матери на просторной крытой террасе, украшенной керамическими горшками с геранью и георгинами. Занавески в гостиной колыхались от легкого ветерка.
— Я думала, мои дети бросятся ко мне, — удивилась она. — Какая тишина! Однако время полдника уже прошло.
На крыльце показалась Лора и помахала им рукой. Своей бодрой походкой она устремилась навстречу дочери.
— Дорогая моя, наконец-то ты здесь! — воскликнула она драматическим тоном. — Если бы ты знала, как мне тебя не хватало!
Эрмина позволила обнять себя и приласкать. Она снова заплакала, вдохнув тонкий аромат белокурых волос матери.