— Как доктор и друг могу только сказать вам, что слишком изнеженные растения чаще всего желтеют и увядают. Малому уже с лишком двадцать лет, а вы держите его как четырнадцатилетнего и еще с гувернером. Ему необходимы свобода, борьба, впечатления… а хотя бы и перебеситься немного.
— Боже, избавь! — прервала пани Бабинская. — Нечего сказать, отличная система… Пустить, чтоб перебесился! Конечно, укрепит здоровье, окажется в дурном обществе.
— В таком случае дайте ему занятие.
— Какое?
— А кто ж его знает! Пусть хозяйничает, путешествует, сделается литератором… все это лучше, чем ничего не делать и умирать со скуки.
— А я говорю, милочка, — вмешался наконец пан Бабинский, — пусть идет так, как у нас принято в жизни. Дать ему деревню, он займется хозяйством — вот и занятие! Конечно, начнет дурно, но мы не погибнем от этого… а между тем все-таки ему развлечение.
— Без нашего присмотра! — воскликнула мать.
— Но ведь вы же не можете держать его вечно при себе, — сказал доктор. — Жениться ему еще рано…
— О, Боже, сохрани! — прервала мать. — Совет мужа кажется мне наилучшим: дать ему по соседству деревню, и пусть себе хозяйничает.
Пан Бабинский покачал головой.
— А что, милочка, а что, разве я не говорил!
Пани Бабинская замолчала; делать нечего, предлагаемая мера казалась ей все-таки лучше, чем что-нибудь другое.
В тот же день было решено отдать Занокцицы Мартиньяну в управление.
Пани Бабинская послала за сыном и с некоторой торжественностью, вместе с мужем, объявила ему, что наступила для него пора совершеннолетия, что ему следовало начать жизнь деятельную и что ему хотят отдать в распоряжение Занокцицы, предлагая взять первоначально хоть на год честного Пачосского для компании, советов и помощи. Мартиньян принял это довольно холодно, поблагодарил и попросил у отца подробных наставлений. Это длилось довольно долго, и наконец молодой человек, получив самые точные наставления и родительское благословение, выехал на новое хозяйство. Может быть, пани Бабинская выбрала Занокцицы для того, чтобы в близком соседстве от сына совсем не было невест.
Между тем в В… жизнь сирот шла почти так, как нам обрисовала ее панна Адольфина. Была, однако ж, разница между ее рассказом и действительностью. Ни Мечислав, ни Люся не открыли перед приятельницей всей своей бедности, всех своих лишений и неприятностей. Мечислав и из гордости, и из какого-то неизъяснимого чувства стыда не хотел признаться Адольфине в своем печальном положении. Люся тоже не хотела говорить об этом, боясь вызвать на предложение помощи, которой она не могла бы принять. И потому оба скрыли часть истины, обнаруживая лишь то, чего уже было скрыть невозможно.
В сущности, жизнь сирот была полна тяжелых лишений. Сестра подвергалась им для брата, брат для сестры, и все это искренно. Оба надеялись, что когда Мечислав окончит курс и получит место, все это вознаградится с избытком, а два года надо как-нибудь перебиться.
Несмотря на то что они жили уединенно и неохотно завязывали новые знакомства, эти знакомства сами к ним напрашивались. Прибытие Адольфины с мачехой в В…, где у Буржимов были старинные и большие связи, случайно расширили и для сирот круг общения, что принуждало к тратам. Несколько раз у пани Буржимовой Мечислав и Люся встречались с разными панами и пани, которым их представили. Председательша столько наговорила о них хорошего, что заохотила своих знакомых сблизиться с сиротами. Люся понравилась всем и своей красотой, и образованием, и грацией, а Мечислав серьезностью, умом и наружностью. Одним словом, все их полюбили. Подобная любовь, однако, для бедных бывает иногда в тягость. Люся не могла одна ходить по гостям. Мечислав, занятый учебой, не имел времени; этого богатые, не имеющие занятий, не могли понять. С другой стороны, отказываться от связей, которые так много значат в свете, было положительно неудобно. Во время пребывания Буржимов в В… Орденские приобрели себе два дома. Один из них принадлежал средних лет вдове, пани маршалковой [4] Завадовской, большой приятельницы председательши. Это была женщина, несмотря на богатство, как говорили, очень несчастная. Красивая, статная, наделенная талантами, любезная, умная, она была выдана очень молодой за старика, который отравил ей жизнь. После его смерти, хотя она и осталась бездетной, однако решилась никогда не выходить замуж; жила в городе, принимала немногих, много читала, занималась музыкой и устроила себе сносный быт, лучше которого и не желала.