Мы оторопело переглянулись.
– Это еще что такое? – сквозь зубы процедил Гилберт.
– «И-Зед-пасс», – ответил я. – У них есть блатной пропуск «И-Зед-пасс».
«Кей– кар» скользнул на блатную линию и медленно подъехал к свободной кабинке. А Кони тем временем томился третьим в очереди к кабинке с надписью «Без сдачи или с жетонами».
– Следуй за ними! – крикнул я.
– Пытаюсь, – бросил в ответ Гилберт, ошеломленный неожиданным поворотом событий.
– Сворачивай налево! – командовал я. – Проедешь не останавливаясь!
– Но у нас же нет пропуска «И-Зед-пасс». – Кони печально улыбнулся, демонстрируя свой удивительный дар мгновенно перевоплощаться из взрослого человека в ребенка.
– Мне наплевать!
– Но мы…
Я схватился за руль, пытаясь пересилить Гилберта и вывернуть налево, но было уже слишком поздно. Место перед нами освободилось, и Гилберт проехал вперед, открывая окно со своей стороны. Я сунул наконец ему деньги, и он передал их в окошко.
Выехав из тоннеля, мы оказались в Квинсе. Перед нами раскручивался клубок ничем не примечательных улиц: бульвар Вернона, авеню Джексона, Пятьдесят вторая авеню. И так далее.
Черный автомобиль исчез.
– Двигай вперед, – сказал я.
Нахмурившись, Гилберт припарковался на Джексон-авеню. Уже почти совсем стемнело, хотя было всего семь часов. На противоположном берегу реки сверкали огнями «Эмпайр-Стейт» и «Крайслер» – самые высокие здания в городе. Машины одна за другой вырывались из пасти тоннеля и, словно насмехаясь над нами за наше бездействие, деловито устремлялись к скоростному шоссе на Лонг-Айленд. Теперь, потеряв Минну, мы были здесь чужаками.
– Долбаный пропуск! – прошипел я.
– Думаю, они от нас оторвались, – заметил Гилберт.
– Да уж, похоже, так оно и есть, – мрачно ухмыльнулся я.
– А хотя… Послушай-ка, – быстро заговорил он. – Может, они сделали круг и вернулись на Манхэттен? Может, мы смогли бы догнать их…
– Ш-ш-ш, – остановил его я, прижимая наушник к уху. – Если Фрэнк заметит, что мы его потеряли, то, возможно, скажет что-нибудь.
Увы, ничего не было слышно. Только звуки, обычные в движущейся машине. Минна и великан хранили полное молчание. Теперь мне уже не верилось, что великан и был тем самым человеком, с которым Минна беседовал в «Дзендо», – тот тип, говорящий намеками, чью вычурную многословную речь я слышал в наушники, не смог бы молчать так долго. Странно, однако, что и Минна молчал и не потешался над чем-нибудь, что видел из окна. Был ли он напуган? Или опасался, что они догадаются о передатчике? Думал ли он, что мы по-прежнему где-то поблизости? Почему вообще захотел, чтобы мы следовали за ним?
Полная неизвестность.
Я шесть раз прищелкнул языком.
Мы ждали.
Еще прищелкнул.
«Здесь, кажется, проезжал крутой польский босс, – вдруг раздался в наушниках голос Минны. – Я всегда старался держаться подальше от любителей пирогов».
А потом я услышал отчетливое: «Уй!» Как будто великан засадил ему в живот кулаком.
– Здесь поблизости есть что-нибудь польское? – спросил я у Гилберта, отрывая наушник от уха.
– Не понял?…
– Где тут что-нибудь польское? – повторил я. «Полиш-лишь-пир-пироги… Съешьте меня!»
– Понятия не имею. Тут для меня все польское.
– В Саннисайде? Или в Вудсайде? Давай же, Гилберт, соображай! Помоги мне. Где-то тут должно быть что-то польское.
– А куда приезжал Папа Римский? – стал размышлять Кони вслух. Это звучало как начало шутки, но я-то знал Гилберта. Он был не в состоянии запомнить ни одного анекдота. – Он ведь поляк? Тебе что-то говорит название Гринпойнт?
– Гринпойнт в Бруклине, Гилберт, – произнес я, не задумываясь. – А мы в Квинсе. – И тут мы оба переглянулись, как мыши из мультфильмов, заметившие кота. Мы были в каких-то нескольких ярдах от ручья, отделявшего Квинс от Бруклина, и он назывался именно Гринпойнт. Это уже что-то. – Вперед! – скомандовал я.
– А ты слушай, – посоветовал мне Гилберт. – Не можем же мы кружить вокруг Гринпойнта.
Мы взлетели на небольшой мост, ведущий в пасть Бруклина.
– Куда теперь, Лайнел? – спросил Кони, считавший, видимо, что Минна так и кормит меня инструкциями. Я пожал плечами, упираясь ладонями в крышу «линкольна». Невинный жест немедленно вызвал очередной приступ тика, и я повторил его, пожал плечами, развел ладони, а потом мое лицо скривилось в гримасу. Не обращая на меня внимания, Гилберт осматривал лежавшие под нами улочки в поисках черного авто. Он старался как можно медленнее вести «линкольн» в этой части Бруклина.
А потом я кое-что услышал. Открылась и хлопнула, закрывшись, дверца машины, зашуршали шаги. Минна и великан прибыли к своей цели. Сдержав тик, я замер, прислушиваясь.