— Мадам, попрошу вас следовать за нами. Уголовная полиция.
Лицо под ковбойской шляпой исказилось:
— Что? Да как вы смеете? Забирать молящихся в храме? Это кощунство! Я буду жаловаться!
— Разрешите вашу сумочку, мадам, — невозмутимо произнес Гийу, подмигнув своему товарищу.
— Сумочку? Не дам! — решительно сказала ковбойская шляпа. — Я вам не доверяю. Там у меня крупная сумма денег. Кто мне докажет, что вы и в самом деле…
— Там у вас не деньги, мадам, а пачка газетной бумаги, — перебил ее Гийу.
Женщина побледнела, растерянно уставилась на обоих полицейских:
— Это ложь! Провокация! Не может быть!
Она так повысила голос, что на нее стали оглядываться входящие. Вместо ответа Гийу ловко расстегнул ее сумочку, проворно сунул туда руку и извлек плотную пачку газетной бумаги.
— Вот, мадам, чтоб вы не сомневались. Я забираю это как вещественное доказательство.
— Следуйте за нами. Вас ждут в полицейском управлении, — прибавил Самари.
Женщина была так ошарашена видом газетной бумаги, что больше не сказала ни слова, только испуганно смотрела на то, как Гийу аккуратно завертывает пачку еще в один слой бумаги. Безмолвно дала она вывести себя из церкви и только на ступенях, оглянувшись вокруг и, видимо, не увидев того, что ждала, закричала:
— А где же машина? Почему нет машины?
— Полицейский автомобиль сейчас вам подадут, — любезно сказал Гийу.
Она досадливо отмахнулась:
— Белый автомобиль. Где белый автомобиль? Они должны были ждать меня!
— Какая марка? — быстро спросил Гийу. — Мадам, говорите скорее, какой марки машина? Это может облегчить вашу участь. И номер, если вы его знаете!
— Белый «мерседес». Сорок три сорок пять. Эр Икс ноль шесть, — пробормотала почти автоматически женщина. — Они заставили меня заучить номер наизусть.
— Весьма предусмотрительно, — одобрил Гийу. Он наклонился к радиотелефону: — Всем наружным постам: разыскивается белый «мерседес». Номер сорок три сорок пять Эр Икс ноль шесть. Номер Ниццы. Предупредите посты на южной Национальной…
— Нет, пожалуйста, я вас прошу, не надо! — умоляюще закричала женщина. — Я вас прошу!
Самари иронически взглянул на нее:
— Вы непоследовательны, мадам. Только что искали сами эту машину, а теперь не хотите, чтоб мы вам помогли ее найти.
Гийу строго повел бровями, и Самари мигом замолчал. Женщина в сопровождении полицейских начала спускаться но ступеням паперти на площадь.
Стоял красивый, весь в солнечных заплатах осенний день, и цветочный рынок у Мадлен был похож издали на картины Матисса — в неправдоподобно ярких цветовых пятнах, шумливый и праздничный. И люди с только что купленными букетами растекались по площади, освещая ее, точно факелами, пламенеющими осенними цветами.
На площадь въехал, медленно лавируя между торговцами, прохожими и машинами, старенький автомобиль Жаклин Мерак. В нем, кроме управляющей машиной Жаклин, сидели Рири и на заднем сиденье Клоди с перевязанным Казаком, который развалился так, что занимал почти все сиденье. Раненый пес был окружен таким вниманием в доме Жаклин, что за два дня успел совершенно избаловаться и воображал себя отныне самым главным членом компании.
К тому же и Клоди непрестанно хлопотала о нем, заботилась, не жестко ли ему лежать, не тянет ли перевязка, открыла в машине окна, утверждая, что Казаку душно, и даже подложила под мохнатую голову пса подушечку, которую Жаклин обычно брала с собой в путешествия. И пес блаженствовал и охотно позволял нежным рукам гладить и тормошить себя.
Жаклин и Рири не принимали участия в этих забавах: Жаклин потому, что сидела за рулем, а Рири оттого, что искал глазами своих «постовых». Ага, вот Саид у самого рынка. Рядом с ним — маленькая фигурка с курчавой головой. Саид, очевидно, захватил с собой брата Юсуфа. Что ж, может, у него были какие-то соображения. А там, дальше, на углу, — Ксавье с Филиппом. Эти тоже могут понадобиться… У английского магазина должен стоять Карко, его отсюда не видать, но Рири уверен, что и он «на посту»… Пусть полиция не пожелала их помощи, все равно «стая» тоже взяла под свое наблюдение Мадлен и все, что происходит на площади и в церкви…
— Жаклин, если можно, выпустите меня здесь, — попросил Рири.
— Сейчас постараюсь причалить, — ответила певица, ища глазами, куда бы пристроить машину.
Все обочины тротуаров были плотно, одна к другой, забиты автомобилями всевозможных марок. Черные, синие, серые, темно-красные, они тоже, как цветочным венком, окружили церковь и ближние улицы. Мест не было, и машина Жаклин нерешительно двигалась по площади, покуда певица следила, не выедет ли кто-нибудь из этого плотного венка, не освободится ли, наконец, какая-нибудь стоянка.
— Жаклин, Жаклин, скорей! Там, возле угла, собирается выезжать автомобиль. Кажется, даже два автомобиля. Вон, вон тот «рено»… Скорее, Жаклин! — возбужденно закричал Рири.
Певица проворно нажала на газ, но, опережая ее, откуда-то сбоку вынырнул большой белый «мерседес». Усатый шофер в темных очках, ловко крутанув руль, перерезал дорогу Жаклин, и его автомобиль быстро занял почти все освободившееся место. Пассажир, тоже в темных очках, выглянул из машины, что-то проговорил, и шофер скорчил издевательскую гримасу, явно адресованную Жаклин.
— Вот подонок! — в сердцах вырвалось у певицы. — Как обошел меня! Подлость какая!
В это мгновение с заднего сиденья послышался пронзительный вопль Клоди и, задевая плечо Жаклин, грозно рыча, из открытого окна машины выпрыгнул Казак. Жаклин увидела, как рычащая, взъерошенная собака заметалась у окна «мерседеса» и как шофер и пассажир в ужасе закрыли руками лица. В следующее мгновение Казак уже вцепился в плечо шофера, а пассажир, все еще защищая лицо, рвал свою дверь, стараясь выбраться из автомобиля, спастись от беснующегося пса.
— Это они! Это они! Я их узнала! — вне себя закричала Клоди. — Ри, Рири, скорее!
Рири и певица выскочили из машины, ринулись к «мерседесу». На помощь им бежали ребята из «стаи» — Ксавье и Филипп. Однако, опередив их, два ажана уже стояли у «мерседеса», весьма решительно загородив выход шоферу и усатому пассажиру.
— Ваши документы, мсье.
— Это Ги Назер и его приятель Жюль, — задыхаясь, вымолвил Рири, оттаскивая тем временем Казака от злосчастного шофера.
Один приклеенный ус шофера оторвался, плащ был разорван в нескольких местах, темные очки упали, открыв искаженное страхом и болью лицо Жюля.
Казак все еще рвался из рук Рири, страшно рычал, и Жюль с ужасом следил за псом: удастся ли его усмирить? Но подскочила Клоди, погладила несколько раз вздыбленную шерсть, пошептала что-то в мохнатое собачье ухо, и Казак перестал рычать, послушно дал себя пристегнуть к поводку и запереть в машине Жаклин.
Возле белого «мерседеса» уже начали собираться любопытные. Еще бы: два ажана, придерживающие двух странных типов, из которых один искусан собакой, какие-то растрепанные мальчишки и девчонки…
Кто-то узнал Жаклин Мерак, и тотчас нашлись добровольные свидетели. Кто-то уже рассказывал, что присутствовал при автомобильной катастрофе, кто-то — что появилась бешеная собака… Рири со своей прибежавшей «стаей» тоже составлял изрядную кучку. Клоди стояла в стороне, затаившись, но Ги нашел ее глазами, процедил: