— Она ведь не сказала вам, да? — с довольной ухмылкой уточнила сестра Уоллис. — Вот видите? Немцам нельзя доверять. Они врут обо всем. Девчонка даже пытается убедить вас в болезни дочери, лишь бы отвлечь от того, что она подслушивала наш разговор. Я не хотела говорить, но однажды она пыталась украсть у меня деньги, когда мы с вами были в гостиной.
— Неправда! — воскликнула Пия.
— Замолчи, — рявкнула на нее сестра Уоллис. — Это было за день до того, как я принесла Купера. — Она снова повернулась к миссис Хадсон: — Помните, мы услышали шум в коридоре? Это она пыталась вытащить деньги из моего саквояжа.
На лице миссис Хадсон отразились обида и растерянность.
— Все было не так! — закричала Пия. — Жизнью клянусь, мэм. Я полезла не за деньгами, а за блокнотом, чтобы посмотреть… — Она крепко сцепила пальцы и постаралась собрать все свое мужество. Во рту пересохло. Надо рассказать об Олли и Максе. Прямо сейчас. Другой возможности не будет. — Я хотела заглянуть в блокнот, потому что мои маленькие братья после смерти матери пропали. Встретив сестру Уоллис в приюте, я просила ее поискать близнецов, но, думаю, она даже не пыталась. Она не любит меня, потому что я немка и потому что в первую нашу встречу я нечаянно нагрубила ей, но тут я могу только еще раз извиниться. Мне очень нужна была ее помощь, а она повела себя совершенно равнодушно. Я надеялась, что в блокноте найдется список приютов и других медсестер в нашем городе. Только за этим я и полезла в саквояж.
Миссис Хадсон побледнела, глаза у нее расширились.
— Бедняжка Пия, — ахнула она. — Почему ты не сказала мне о своих братьях?
— Потому что это долгая… — Пия запнулась, размышляя, стоит ли откровенничать в присутствии сестры Уоллис. — Это долгая история, и я боялась, что вы не поймете. — Она перевела дух и приготовилась к новым вопросам, но хозяйка, к счастью, снова повернулась к сестре Уоллис:
— Вы можете помочь ей?
Уоллис уставилась на Пию, сверля ее безжалостным взглядом, будто пытаясь прочесть тайные мысли девочки. Трудно было понять, разозлилась она или сочиняет новую ложь. Потом медсестра потерла пальцами правый висок, словно страдала от головной боли или напряженно думала. Через некоторое время она заговорила с непроницаемым лицом:
— Твоих братьев отправили в приют Святого Викентия вместе с тобой?
Пия покачала головой:
— Вы прекрасно знаете, что нет.
— Почему я должна об этом знать? — возмутилась сестра Уоллис.
Жар бросился Пии в лицо. Зачем она спрашивает? Какое это имеет значение?
— Я ведь заболела, — напомнила она. — А когда меня выпустили из лечебницы, братья пропали.
— Так твоя мать умерла, пока ты была больна? — продолжала допрос сестра Уоллис.
Пия медленно кивнула, надеясь, что никто не прочтет правду в ее глазах. Она обязательно расскажет миссис Хадсон, как все было на самом деле. Но не здесь. Не сейчас. Не в присутствии этой женщины.
— Ты обращалась в полицию? — спросила миссис Хадсон.
Пия покачала головой.
— Не было возможности: меня сразу отправили в приют Святого Викентия.
Миссис Хадсон с изумлением смотрела на нее, прижимая к себе Элизабет. Вся эта информация, казалось, ошеломила хозяйку.
— Какой ужас, — проговорила она. — Я так тебе сочувствую, Пия.
— Я тоже, — произнесла сестра Уоллис. — Но, боюсь, не в силах помочь. Во время эпидемии остались сиротами тысячи детей. Все равно что искать иголку в стоге сена.
— Но вы ведь помогали младенцам в приюте, — напомнила Пия.
— И Куперу, — добавила миссис Хадсон.
— Это другое дело, — возразила сестра Уоллис. — Я не детектив, и у меня нет времени заниматься расследованием. Извините. — Она взяла саквояж и направилась к выходу.
— Прошу вас! — взмолилась Пия. — Я сделаю все что угодно. Кто-то должен знать, что случилось с братьями, даже если… — Она чуть не задохнулась от страшного предположения. — Даже если… они умерли.
Сестра Уоллис снова повернула к ней мрачное, устрашающее лицо.
— Как я уже сказала, ничем не могу помочь. Особенно при том, что ты по-прежнему врешь. Если твои братья такие же, как ты, это еще раз доказывает: чем меньше на земле немцев, тем лучше. — Эти слова она произнесла с презрением, почти выплюнула.
Миссис Хадсон ахнула и вскинула брови. Затем лицо ее приняло жесткое выражение.
— Как вы смеете говорить такое о Пии да и вообще о людях! — Она покрепче перехватила Элизабет, решительно подошла к двери и распахнула ее. — Прошу вас уйти, прежде чем я не наговорила вам лишнего.