— Где они? — закричала она. — Что вы с ними сделали?
Сестра Уоллис стояла, ухватившись за локоть и морщась от боли.
— Уходите из моей квартиры, пока вас не арестовали, — рявкнула она, брызжа слюной. — Вон сейчас же!
Финн и Ребекка охраняли дверь, ожидая развития ситуации.
— Это вас арестуют, — возразила Пия, — если не скажете, где мои братья.
Женщина злобно зыркнула на нее.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь. Проваливай сию же минуту!
— Я говорю об Олли и Максе, — напомнила Пия. — Я знаю, что вы их забрали. — Девушка указала на Ребекку: — Она видела вас с близнецами.
Сестра Уоллис с презрением глянула на Ребекку.
— В жизни не встречала эту девицу.
— И меня, я полагаю, вы тоже не признаёте? — спросил Финн.
Сестра Уоллис покачала головой.
— Нет.
В груди у Пии клокотала ненависть. Ей хотелось схватить сестру Уоллис за горло и трясти, пока та не скажет правду.
— Вы лжете, — задыхаясь, проговорила она. — Вы забрали Финна из приюта Святого Викентия и посадили на поезд, чтобы он не успел рассказать матери Джо, кто вы такая на самом деле. Вы украли ребенка Ребекки и продали его Хадсонам. А ваше настоящее имя Бернис Гроувс.
По лицу Бернис, как рябь по поверхности воды, пробежал страх. Она отпустила локоть и принялась бешено озираться, словно ища пути отхода. Финн закрыл дверь на засов.
— Вы знали мою маму, потому что жили в доме напротив нас, — продолжала Пия. — Вы увидели, как после смерти матери я вышла из дому, пробрались в нашу квартиру и украли близнецов. — Девушка вынула из кармана выцветший листок бумаги, развернула его и показала всем. Это была записка из тайника. — И оставили мне послание.
Бернис покачала головой.
— Ты чокнутая, — заявила она. — Понятия не имею, кто твоя мать и откуда взялась эта записка. И ни о каких близнецах я в жизни не слышала.
Пия смяла записку и швырнула в обманщицу.
— Куда вы девали младенцев, которых забирали из приюта Святого Викентия? Вы их продавали? А как насчет Кафки и Герхарда с братом? Вы избавились от них, как и от Финна?
— Я помогала тем младенцам, — пролепетала Бернис, — находила для них новый дом. И для старших ребят тоже.
— То есть вы признаетесь, — заключила Пия.
— Я ничего плохого не делала, — возразила Бернис. — Даже президент Кулидж говорит, что нельзя позволить иммигрантам захватить страну. Они начинают превосходить в численности истинных американцев. Я дала этим детям возможность стать нормальными гражданами.
Пия не верила своим ушам. Бернис не только торговала детьми, но еще и взяла на себя смелость распоряжаться судьбами приезжих. Девушка сжала руки в кулаки, сдерживаясь, чтобы не заорать на самозванку.
— А Олли и Максу вы тоже нашли новый дом?
— Я уже сказала, — упорствовала Бернис, — не понимаю, о чем речь.
Пия снова сунула руку в карман пальто и достала погремушку.
— Тогда как вы объясните это? Вы заставили Ребекку отнести посылку в дом Хадсонов, а взамен рассказали ей, куда отправили ее сына. Это игрушка моего брата.
Бернис сжала губы, словно опасаясь проговориться, пока не выдумает новую ложь, но ничего не вышло: она не смогла противиться желанию высказать собственные доводы. Глаза ее засверкали ненавистью.
— Какой изверг запрет младенцев в подполе и оставит их умирать? — ухмыльнулась она.
Пия прерывисто вздохнула. Она была права: все эти долгие годы человек, который забрал Олли и Макса, был прямо перед ней. Тысячи вопросов кружились у девушки в голове. Как она могла не догадаться? Что упустила? Почему не заметила очевидных знаков?
Пия тряхнул головой, чтобы вернуть ясность сознания.
Сейчас надо мыслить трезво и заставить Бернис признаться, где близнецы.
— Я вышла на поиски еды, чтобы мальчики не умерли с голоду, — дрожащим от гнева голосом произнесла она. — Потом я вернулась. А теперь говорите, где они.
Бернис одарила ее злорадной ухмылкой.
— Ты опоздала, — сказала она. — Их больше нет.
— Что это значит?
— Они умерли от туберкулеза три года назад, — ответила Бернис.
У Пии потемнело в глазах. Нет, не может быть. Неужели она прошла весь этот путь, чтобы снова потерять братьев? Бернис наверняка лжет. Если бы близнецы умерли, Пия почувствовала бы это. Она заново обошла квартиру, отчаянно ища доказательства, что Олли и Макс были здесь, что они по-прежнему живы. Ни фотографий на стене, ни детских рисунков. Пия опять побежала в гостиную и осмотрелась; Финн следовал за ней по пятам. Где-то должно быть подтверждение того, что девушка чуяла сердцем: ее братья жили в этом доме.